Леннерт вздохнул:
- С тех пор мне и приходится надевать перчатки. Но сила магии имеет и обратную сторону. Видели, что происходит с перчатками? То же самое происходит и с другими вещами, до которых я прикасаюсь. Сквозь мои руки прошло столько боли и гнили, что стоит мне прикоснуться без перчаток к чему угодно, кроме своего тела, эта боль сразу передаётся ему. Вы счастливы, Энмор, потому что можете спокойно гладить этого кота, не опасаясь, что зверёк заболеет. Потому-то я и не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Иначе я сразу растеряю всех клиентов.
- Но… но над вами подшучивают! Смеются из-за того, что вы часто покупаете новую одежду. Может, если бы они узнали правду…
- Нет. Пусть уж лучше называют щёголем и транжирой, чем проклятым. Пообещайте мне не рассказывать никому, Энмор.
- Но…
- Просто пообещайте.
- Ладно, - сдался юноша, - обещаю.
- Спасибо, - кивнул Леннерт и повернулся к двери.
- Магистр! – окликнул его Энмор. Леннерт оглянулся:
- В чём дело?
- Стин сказал мне, что магистр Отогар покинул город. Вы случайно не знаете, почему?
Рыжие брови Леннерта сдвинулись.
- Нет, - резковато ответил он. – Уж кому-кому, а мне ничего не известно о причинах, по которым магистр Отогар делает что-либо… А почему вас это интересует?
- Мы в некотором роде враги, - вынужденно признался Энмор.
- Вот как? – Леннерт так заинтересовался, что снова шагнул в камеру, прикрыв за собой дверь. – А почему?
- Долгая история. Началось всё с того, что он захотел отобрать у меня письмо для магистра Стаглиора.
- Для магистра Стаглиора? – изменившимся голосом переспросил Леннерт. Энмор с удивлением наблюдал, как вытягивается лицо магистра. Похоже, Леннерт тоже как-то замешан в эту историю…
- Когда это случилось?
- В сентябре. Я тогда только что вернулся с севера и расспрашивал всех в Гильдии, где мне найти Стаглиора. Я ведь и у вас спрашивал. Помните?
- Да, конечно… Мне пора идти, - сказал Леннерт, опомнившись. – Поговорим с вами завтра, хорошо?
- Подождите!
- Мне надо спешить, Энмор. Дело, как вы сами говорили, срочное. Но обещаю, что мы поговорим обо всём, когда я вернусь.
Дверь закрылась, и Энмор остался один. Точнее, наедине с Висельником, который тут же начал активно напоминать о себе, мяукая и царапаясь. Пришлось опустить кота на пол, после чего тот деловито затрусил в сторону уборной.
Энмор устало опустился на кровать и раздражённо отмахнулся от волшебных огоньков, которые подлетели к нему. Обида на магистра Авелона мешалась в нём с тревогой за Герселлу и сочувствием к Леннерту. С приступом стыда Энмор вспомнил, что и сам не раз посмеивался над страстью последнего к нарядам и постоянной смене перчаток, и подумать не мог, какая жуткая тайна скрывалась за этой страстью.