Она сообщала: "У меня имеется для тебя ирландская девушка с ямочками на щеках и приличным приданым, - что в нашей несчастной стране теперь большая редкость. Так что готовься к худшему".
Мне не нужны были ни ямочки, ни приданое, но сама идея посетить Зеленый остров казалась достаточно привлекательной.
- Полагаю, вы уже давно служите у О'Коннолов? - спросил я старика; у него был вид и манеры доверенного слуги.
- Я служу нынешнему мастеру, а до этого служил старому мастеру, сэр. Я отвозил нынешнего мастера на его крестины, я привез его и мистрис домой, когда он привез ее из Англии и, даст Бог, отвезу его на кладбище.
Он говорил совершенно искренне, тоном величайшей преданности "мастеру", которому предсказывал скорую кончину.
- Тогда у нас состоялись пышные торжества, - продолжал он, - когда мастер женился, - костры и танцы, всю ночь напролет. Мне и дворецкому понадобилось немало времени, чтобы развести по комнатам джентльменов, выпивших слишком много.
- Килман, как мне кажется, очень древнее место?
- Да, сэр, одно из самых старых в этих местах. Здесь случилось много кровопролитных сражений, здесь даже живет один, прятавшийся в Кастле, когда его осадили риббонисты, - упокой Господи их души!
- В Ирландии такое случается довольно часто, - ободряюще сказал я, надеясь, что он продолжит свой рассказ. Мое ободрение подействовало на него, и он продолжал.
- Это так, сэр. Я часто слышал о дедушке моего дедушки, и о том, что они проделывали с неистовым капитаном О'Коннолом. Я помню, как мой дедушка рассказывал нам сказки, - он был стариком, и никто не знал его возраста, - точно так же, как его дедушка рассказывал их ему. Я бы мог рассказать вам одну, сэр, но, похоже, утомляю вас своей болтовней.
Я успокоил его, сказав, что это не так, и он начал.
- Видите ли, сэр, говорят, после того, как дикие ирландцы сожгли дом О'Мура в Нокганоке, они осадили замок. Неистовый капитан и его йомены, - у него был отряд в триста человек, сделавший против риббонистов больше, чем все королевские солдаты, вместе взятые, - оказались осажденными в Кастле, а три или четыре тысячи горцев разбили лагерь на равнине. Мо Хоуглал командовал ими, это был могучий человек; но между ним и капитаном накопилось столько, что вряд ли кто-то остался бы в живых, сведи их святые угодники лицом к лицу. Так вот, когда неистовый капитан услышал, что Мо сжег дом О'Мура и убил старика; больше того, взял в плен мисс Диану О'Мур, - он просто обезумел от ярости, ибо полагал, что Лилия Авагоэ, - как звали мисс О'Мур, - могла бы стать его женой. Поговаривали, что у ее отца было спрятано много гиней и драгоценных камней в большом медном горшке, в качестве ее приданого.
Итак, узнав это, капитан совершенно обезумел, бросился к своим йоменам и громко закричал:
- Кто готов рискнуть своей жизнью и отправится со мной, чтобы вызволить Лилию Авагоэ?
- Я! - воскликнул в ответ каждый, и крик этот был слышан, наверное, даже в Кроагоне.
Неистовый капитан улыбнулся, а это означало, что риббонистам следовало бы позаботиться о своих душах.
- Тогда поспешим, - сказал он; ворота были открыты, они выехали и весь день сражались с ирландцами, убив многих из них.
Но хотя они сражались и убивали, и хотя серый конь неистового капитана вернулся домой багровым до седла, они не видели Лилии Авагоэ. Когда наступили сумерки, они, опечаленные, вернулись в Кастл.
Неистовый капитан не съел ни крошки, а сидел, склонив голову, и никто не осмеливался заговорить с ним.