В кабинет я уже просто ворвалась. Неосторожно оставленные на ближайшем столе документы вихрем взметнулись и полетели, устилая пол за моей спиной. Обернулась, чертыхнулась и молча собрала. Положила аккуратно обратно на стол Ирины, пока та не увидела. У этой брюнеточки есть одна хорошая и одна плохая привычки. К первой относится как раз её нынешнее отсутствие - она каждое утро по десять-пятнадцать минут пропадает в туалетной комнате. Иногда я задаюсь вопросом: может, у неё нет дома, и поэтому ей приходится наводить марафет на работе? Плохая привычка - бросать всё, как есть. Никогда не заботится о том, что у неё на столе. Зато если потом она никак не может найти какой-либо документ или флешку, зачастую беспечно оставленную на краю стола, виноваты все, кроме неё самой.
Закинув дубленку на вешалку, села за свой стол, наконец, выдохнув. Пять минут девятого.
- Мелкий апокаліпсис явился, - Артем не смог не поддеть.
Высокий, широкоплечий, с пронзительными серыми глазами, он всегда в форме. Готов в любой момент сорваться в самую горячую точку. Его статьи всегда на первых страницах: интересные, живые, с привлекающими внимание яркими заголовками.
Мысленно послала его куда подальше, но вслух лишь сказала, мило улыбнувшись:
- Всё-то ты, Тёма, преувеличиваешь... - на последних словах моя улыбка испарилась. Чуть вжала голову в плечи и зажмурилась как раз в тот момент, когда двухлитровая баклажка с газировкой с грохотом рухнула на пол под тяжестью моей дублёнки. - Упсь.
Паша, скромный клерк нашего отдела в круглогодичном пиджачке, вечно провожающий меня голодным взглядом, тихонько засмеялся. В эту секунду мне захотелось его придушить. Кажется, он понял свою ошибку и спрятался за монитор.
Наконец, всех собрали на совещание. Как же я ждала! Как ждала! Именно сегодня должно свершиться то, о чем я мечтала уже два года!
Генеральный директор редакции, Фокин Андрей Кириллович, статный мужчина в самом расцвете сил, уже устроился во главе стола в конференц-зале. Каштановые волосы уложены непослушными прядями в хаотичном порядке, а цепкий колючий взгляд болотных глаз пропускает всех, остановившись… Черт, спокойно, Настя. Он оценивает тебя. Это что-то да значит. Где ближайшее зеркало? А, какое здесь зеркало может быть. Быстрый взгляд в окно, где я умудрилась выхватить часть своего отражения, мысленно дорисовывая образ целиком. Белое платье-футляр, обшитое сверху нежно-кремовым кружевом выгодно подчеркивает мои формы, даже не обтягивая фигуру змеиной кожей. Широкие гипюровые рукава в три четверти дополняют ансамбль. Всё должно быть просто восхитительно, а лёгкий предпраздничный наряд просто не может не произвести должного действия на начальника.
Однако мне не по себе. При каждом взгляде, брошенном вскользь или целенаправленно, я чувствую ледяное пренебрежение, отчетливо читающееся в его взгляде. Может, стоило всё-таки надеть строгое серое платье? К щекам подбирается жар. Я понимаю, что что-то идёт не так.
И вот, наконец, я услышала свою фамилию. Приподнялась с натянутой улыбкой. Настя, соберись уже! Ведь это твой час!
- Анастасия Сергеевна, можете сказать, как давно Вы переквалифицировались на чёрный пиар?
В голосе шефа звенит сталь. Все вдруг притихли, и в этой гробовой тишине моё сердце отбивает какой-то слишком неправильный ритм. Я чувствую, как становлюсь пунцовой. Голос меня подводит, задрожав в такой ответственный момент:
- Андрей Ки...риллович, я… н-не…
- Снегурочка решила добиться справедливости для малого бизнеса?
Гололедица и острый язык Артемки кажутся сказочной шуткой по сравнению с тем, что происходит здесь и сейчас. Я встала, глядя на директора непонимающе, умоляюще. Только не это! Только не при всех! Зачем? За что? Вспоминаю лихорадочно статью, размещенную на третьей странице четыре дня назад. Но там ведь нет чёрного пиара! Как так?
- Андрей Кириллович, это, наверное, какое-то недоразумение…