Да какой нормальный человек по ночам будет по кладбищу шастать? Армин всё больше и больше стал подозревать, что то небольшое количество мозгов, которые содержались в черепе Утки, явно было подвержено насилию.
— Да делайте что хотите, — отозвался Армин, — я не участвую в этом.
— Ха? Армин, неужто ты испугался? — загоготал Зак.
— Вот же трусливая курица, — поддержал приятеля Кирк-или-Аксель.
— Ага-ага, небось, трусы уже мокрые, — поддакнул Аксель-или-Кирк.
И тут все трое закудахтали. Так его не унижал даже Эрен. Никто не смеет называть его трусом! Кирштайн гордо выпятил грудь, кинул на обидчиков озлобленный взгляд и, развернувшись, зашагал в сторону забора, не заметив хищных улыбок на лицах парней.
Он пробрался через колючие кусты, оцарапав себе ладони, и протиснулся между прутьев. За спиной послышался шорох листвы, и вскоре все пятеро уже стояли на территории кладбища. Зак включил карманный фонарик, поднял биту, словно меч, вверх и торжественно провозгласил:
— Вперёд, товарищи, навстречу приключениям.
Они не спеша шли по дорожкам среди старых каменных надгробий. Зак о чём-то шутил с Кирком и Акселем, постукивая металлической битой по земле, а Армин плёлся далеко позади них, обхватив себя руками и озираясь по сторонам. Ему и днём на кладбище было не по себе, а ночью оно и вовсе выглядело жутко. Там и тут мерещились какие-то силуэты, слышались странные звуки… Совсем рядом вспорхнула птица, Армин вздрогнул и сглотнул — так и сердце не выдержит.
— Ты хороший парень, — раздался рядом спокойный голос Лии. Она дождалась Кирштайна и теперь шла рядом с ним, заложив руки за спину. — Но тебе стоит научиться думать своей головой.
Армин резко развернулся к ней.
— Я всегда думаю своей головой, — гордо заявил он.
— Да? — Стрём внимательно посмотрела на него. — А зачем тогда постригся?
Армину не нашлось, что ей ответить. Он ведь пошёл на этот шаг только из-за неё. Сам он бы вряд ли сделал это… И тут его переклинило. Неужели он действительно пассивен в своих действиях? Его спас окрик Зака, стоявшего на небольшом холме рядом с раскидистым деревом.
— Эй, идите сюда, гляньте, что нашёл!
Они с Лией забрались на холм и встали рядом с парнями.
— Смотри, Армин, кто здесь похоронен, — весело проговорил Патка.
Яркий луч фонаря скользнул по надгробию, и в свете возникла надпись: «Армин Арлерт». Это имя было знакомо Кирштайну слишком хорошо — лучший друг Эрена. Когда Армин был ещё ребёнком, Йегер часто рассказывал ему о человеке, который очень сильно повлиял на его жизнь, и всегда голос его был полон теплоты и лёгкой грусти. Армин тогда восхищался их дружбой и, задрав нос, говорил, что у него тоже непременно будет такой друг. Но время шло, рассказы об Арлерте всё не утихали, а друг в жизни Кирштайна всё не появлялся. Но больше всего расстраивало Армина не это. Он потихоньку стал обращать внимание на взгляд Эрена, когда тот начинал очередную забавную историю из молодости. Йегер всегда смотрел прямо в глаза Армину, так, словно он на самом деле разговаривал с другом. Иногда Эрен замолкал во время рассказа, тогда мальчишка теребил его за рукав и в нетерпении спрашивал: «А что было дальше?». А Йегер удивлённо смотрел на племянника с немым вопросом в зелёных глазах: «Ты не помнишь?». Армин не мог помнить. Армин Кирштайн не мог помнить.
— Я думал, ты, как и твоё имя, уникален, — с досадой проговорил Зак, — а оказывается нет. Но ничего, это быстро можно исправить, — весело добавил он и протянул Армину биту.
Кирштайн шокировано уставился на Утку. Он и без лишних слов понял, к чему тот вёл.
— Зак, ты… — начал он, но ему не дали договорить.
— Да этому Арлерту ни горячо ни холодно, зато ты будешь один гордо нести это имя. И никто — слышишь? — никогда не будет тебя с ним сравнивать.
В голове Армина помутнело, и ясность ума сразу улетучилась. Подросток бессознательно забрал у Зака биту и взглянул на Лию. Скрестив на груди руки, она внимательно следила за Армином. Девушка ждала его дальнейших действий, проверяла его. Кирштайн отвернулся и, обхватив биту двумя руками, замахнулся.