Отправив себя в самоубийственный полёт и перевернувшись в воздухе, он видел, как стремительно исчезает вверху обломок моста, потерявшись на фоне бурых скал, бывших надгробиями мириадов уничтоженных миров.
Плотные потоки пахнущего жжёным камнем воздуха выли в уцелевшем ухе, глаза нещадно слезились. С бешено колотящимся сердцем Йозеф промчался мимо ледяной глыбы, в которой были вморожены тела совершенно чуждых людям существ. Вопль ужаса застыл в его горле, когда он пролетел сквозь багровую облачную пелену, в которой кормились кусками плоти многочисленные медузы. В непередаваемом отвращении Йозеф зажмурил глаза, когда увидел циклопическую, распадающуюся от гниения тушу неизвестной твари, усеянной частоколом хитиновых шипов, на которых были насажены десятки тысяч беременных женщин и оскоплённых мужчин.
Истошные вопли миллиардов глоток заставили его развернуть голову на звук. И пролетая мимо веретенообразной скалы, которая своими размерами могла посрамить величайший из горных пиков, Йозеф увидел бесчисленные миллионы гигантских нор. В каждой из них в языках зелёного пламени заживо сгорали тысячи человек и неизвестных тварей, о существовании которых Йозеф даже не догадывался. Визжащий серый пепел, вырывающийся из жутких печей, впился в него легионом искажённых лиц, надеясь выдрать его душу.
Сонмище ужасов терзало разум Йозефа, отрывая от него крупные куски. В непередаваемых муках мужчина вонзил пальцы в свои глаза, надавливая на них всё сильнее. С криками боли и истерическим хохотом, в котором сквозила злоба, он вырвал глазные яблоки и раздавив их в кулаке, отбросил прочь.
Но он всё равно увидел...
Светящиеся злой синевой реки плавили потрескавшиеся камни и с металлическим лязгом обрушивались в бездонную пропасть раскалёнными водопадами. Из клубов тяжёлого обжигающего пара на Йозефа уставились знакомые, с двумя зрачками глаза. Чуждый взгляд просверлил душу невольника.
— Лелеешь ли мечты о мести? Остались силы для проклятий? Вожделеешь кары для мучителей вашего рода?
— Даже сейчас я желаю, чтобы всё ваше ублюдочное племя сгнило в собственной ненависти, тварь! — прошипел пленник, с отвращением глядя на скрывающееся в испарениях металла существо, змеевидное тело которого плескалось в дышащем жаром расплаве.
Безжалостные очи сощурились.
— Разве ты ненавидишь тех, чью плоть поедаешь? Нет, Йозеф. У нас нет к вам ненависти. Только голод.
Йозеф серебристой кометой падал в темнеющую пучину. Болезненный свет становился всё тусклее, пока его не поглотил мрак. Темнота зашевелилась. Ледяные глаза на бесформенной тени, что неотступно преследовала узника, блеснули стальным цветом.
— Человечество, как и многие до него – лишь пища. Ваш страх – услада. А страдания, отчаяние и ненависть – страшное оружие. Смотри же!
Перед Йозефом, которого всё больше сковывал лютый холод, возникла тёмная планета. Его планета. Покрытая страшными ожогами пожарищ и оспинами кратеров на месте городов, она задыхалась в жирном дыму. Терзаемая ураганными ветрами, Земля мчалась в безразличном космосе в безнадёжной попытке спастись от зловещих, размером с небольшую луну офиуроподобных кораблей.
Миллиарды душ в немыслимых мучениях взвыли где-то за спиной Йозефа, сжигаемые в адском пламени за гранью времени и известного пространства. Зелёные лучи с визгом вырвались из чудовищных кораблей пришельцев. Вонзившись световыми копьями в обречённый мир, они раскололи его на части. Ничуть не ослабевшие потоки энергии устремились к светилу, что испокон веков дарило людям жизнь. Через пару минут солнце потускнело и на глазах узника расцвело в самоубийственной вспышке. Яростное пламя расплескалось на чёрном бархате плазменным вихрем, испаряющим близкие планеты. Рваные языки ионизированных газов лизнули вакуум и застыли радужными облаками, укутывающими звёзды.
Глаза чужака бесстрастно следили за финальным актом жуткой драмы.