***
— Мистер Андерсон.
У него снова всплыло в голове слово «стажёр» от этой чертовой картинки. Он обернулся — робот в синем комбезе держался за поручень, отталкивался, отпускал и медленно двигался к нему.
Хэнк не смотрел на его руки.
— Я, блядь, человеческим языком сказал, чтоб ты сидел там!
Робот моргнул, как будто ему нужно было время, чтобы обработать претензию. Он наконец раскрыл рот:
— Я собственность Киберлайф, а не ваша. И могу поступать соответственно заложенных в меня понятий о том, что будет полезно для положительного исхода миссии.
Он издевался?
— Я могу направить в Киберлайф жалобу от вашего лица, но вам придётся её сначала сформулировать.
Он замер, насколько позволяла невесомость, не моргая. Студент, подрабатывающий сбором металлолома.
Неудачливый молодой актёр с тягой к прекрасному, но ещё и с тягой к еде и сну в тепле, потому что его не берут никуда, кроме сомнительных фильмов категории бэ и короткометражек, денег на которые собирали всем миром.
Молодой неудачливый выпускник какого-нибудь гуманитарного факультета — интеллигентное лицо, никаких перспектив.
Робот сделал ещё один «шаг» — перебрал руками поручни, придвинулся.
Из чего они их делают, из резины? Кожа у него была странная, вроде бы совершенно человеческая, но ты смотришь на неё опять и нет, в ней что-то не так.
— Делай, что хочешь, — сказал Хэнк, тут нужно было махнуть, но руки у него были заняты. Он отвернулся и попытался сделать вид, что робота тут нет. Может быть, тогда он отстанет?
Это не сработало.
— Мистер Андерсон…
— Если ты ещё раз назовешь меня «мистером Андерсоном» я до отлёта буду звать тебя агентом Смитом.
Отлёта. Когда ещё будет, этот отлёт?
Робот молчал. Хэнку нравилась мысль, что его голове сейчас ворочались шестеренки. Вряд ли у него в мозгу действительно были шестеренки, но…
— Как вы хотите, чтобы я вас называл?
— Никак, я хочу, чтобы ты от меня отцепился.
Теперь робот снова смотрел ему в лицо. Он обогнал Хэнка и «шел» рядом.
— Я думаю, это будет проблематично, всё-таки мы заперты в ограниченном пространстве.
Может, Гэвин был прав? Хэнк секунду подумал: может, Гэвин был прав? Робот не звучал угрожающе, вряд ли он подразумевал что-то типа «берегитесь, мистер Андерсон, ваше нежелание работать в интересах компании может выйти вам боком», но…
Почему он не решил звать Хэнка «никак», раз уж у него официально появилась такая возможность?
Эти его всплески буквального и не буквального восприятия информации начинали надоедать.
— Зови меня Хэнком.
— Понял. Хэнк, — пауза. — Вы по-прежнему можете звать меня Коннором.
— Потрясающе.
Секунду он думал, что на этом робот заткнется, и они просто пойдут и проверят эти чертовы отсеки, но…
— Они все-таки не ненавидят друг друга, — сказал робот уверенно.
— Твоя программа социальных взаимодействий сказала?
— Я провёл анализ с учётом свежей информации и пришёл к выводу, что мисс Чэнь и мистер Рид занимаются тем, что можно со всей ответственностью назвать «доброжелательным подтруниванием».
Робот действительно шел с ним рядом и самоуверенно болтал. Это было феерично.
Хэнк фыркнул, не сумев сдержать смеха.
— Подтруниванием? Что бы они сказали в ответ на такое обвинение, а?
— Я не… — он казался растерянным; хорошо. — Я не понимаю. Хэнк.
— Вырастешь поймешь.
У него не было поводов вести себя как мразь. Просто иногда он мог быть мразью и безо всяких поводов.
— Я говорил вам…
— Да, да, не взрослый. Это просто выражение такое, ладно? Иисусе.
Это заставило робота замолчать. Он ведь не обновлялся прямо сейчас базы странных человеческих выражений, да? Хэнк почти обернулся, чтобы спросить, чего это он вдруг затих. Но передумал.
Коридоры казались бесконечными. У него в наушниках самую малость потрескивала статика. Тина не выходила на связь. Это значило, что все нормально, или что все уже сейчас радостно катилось под откос?