— Разгуляешься тут, без надзора противных человеков? — хрипло спросил Хэнк. Его повисшая рука теперь казалась пустой и онемевшей.
— Разгуляюсь.
— Тебе стоит, ну, знаешь, разгуляться.
Коннор кивнул.
Господи боже, Хэнк даже прощание умудрялся похерить.
— Тогда я…
— Да.
— Хорошо.
За столько лет привыкаешь к дурацким мыслям. Вот сейчас Хэнк сделал шаг назад и, пока перегородка не сдвинулась, успел подумать, глядя на Коннора в пустом проеме: черт, а ведь сейчас я в последний раз его вижу.
Перегородка с тихим шорохом закрылась.
Внутри шаттла Тина перепроверила крепления. Хэнк занял свободное место, перекинул ремень поперёк груди и пристегнулся. Ему нужно было подышать, он собирался подышать незаметно, если получится.
Тина постучала пальцем по микрофону:
— Слышно меня? Мы готовы.
Динамик сказал чётко:
— Понял, мисс Чэнь, удачной посадки.
Связь прервалась. Тина щелкнула тумблером:
— Ну. Поехали.
Хэнк закрыл глаза.
========== Эпилог ==========
Он проснулся от пиликания телефона и со стоном перевернулся на другой бок.
Вытаскивать себя по утрам из постели было пиздец непросто.
Нужно было разлепить глаза, дотащиться до ванной, уронить пластиковый стакан и щётку, поднять, поставить их на край раковины, уронить опять. И так день за днём, каждый день.
Стакан с пластикового он со временем тоже заменил на металлический.
Однажды остатки денег кончатся, и ему придётся устраиваться на работу, серьёзно устраиваться, не так, как сейчас, не ходить по собеседованиям на отъебись. С другой стороны, у него все ещё был револьвер.
Хэнк прислонился животом к столу, помешивая кофейную муть в чашке. Ободок обещал обжечь ему пальцы.
Как их не посадили вообще? Как Киберлайф не взяли их за яйца — за яичники? — и не стряс с них денег за порчу имущества? Что Коннор такого отсылал в своих отчетах, что их не тронули? Что Тина говорила Земле, когда они не слышали?
Кофе был горячий. Хэнк выплюнул первый глоток обратно — от обожжённого языка болью коротко стрельнуло в голову.
Он чуть наклонился и высунулся в приоткрытое окно: небо было серое. Детройт был все ещё дыра дырой. И в общем и целом, это было больше похоже на пенсию, чем ему бы хотелось. Он снова начал курить, так легко, как будто и не бросал. Он взял со стола телефон и просмотрел уведомления.
«Доброе утро, сегодня 23 ноября, 2039, Детройт, США, Земля. Погода отличная. Атмосферный слой в порядке. Возможны небольшие осадки в виде фрикаделек. За бортом бодрящие -7, долгие прогулки могут вызвать гипотермию».
Дальше шло уточняющее:
«У человека» — отдельным сообщением.
Хэнк хмыкнул, а потом, плохо попадая пальцами по сенсорной клавиатуре, набрал:
«ты сломался?»
Пауза.
Слишком грубо вышло? Хэнк быстро дописал:
«доброе утро»
Ответили сразу же:
«Тестирую новые функции. Сегодня — юмор».
Так это был юмор. Хэнк потер глаза пятерней.
«Как прошло собеседование?»
Вчерашнее. Зачем только он ему рассказал.
«отлично. сразил их своим обаянием. сказали перезвонят».
Перезвонят они, конечно, им же так страшно нужен бывший алкоголик после пятидесяти. Ему нужно было выбирать, а он бултыхался на мелководье — ничего не выбирая, пока еще мог. Дела могли и пойти хуже, могли, конечно, и лучше, но это от лукавого, это вряд ли. Револьвер лежал в прикроватной тумбочке. Он был очень верный, может быть, самый верный, револьвер определенно готов был ждать.
«Как сеанс?»
Хэнк смотрел на буквы несколько секунд, но Коннор ему зацепок не оставил.
Сеанс. Сеанс. Что за сеанс?
А.
«ничего так. прошёл».
«Ты никуда не ходил».
Хэнк тяжело вздохнул и потянулся за кофейником. Ему нужно было больше кофеина, чтобы разобраться с упреками космического робота из космоса, который писал ему «доброе утро» и каждый раз спрашивал, как прошел его день.