— Не совсем, — Аман смутился, — безумие отступило, но меня все еще трясет. Не знаю, почему, — он, хмурясь, посмотрел на свои дрожащие пальцы.
— Перенапряжение, — подумав, Кармиан щелчком пальцев поменял бутылку на поменьше и круглее. — Оставим ром Камену. Коньяк мне нравится больше.
— Откуда ты берешь алкоголь?
— Из своих запасов. Пей, монашка.
— Почему Камен любит именно ром? А другие Владыки что пьют?
— Аман…
— Казерос тоже пьет? Вы не боитесь, что алкоголь может быть отравлен?
Демон молча отставил бутылку.
— А где ты был во время Второго Вторжения?
— Аман, ты меня достал.
Аман вдруг зачарованно замер. Глаза демона засветились алым. Желтизна в них словно выцвела, уступая место кроваво-красному свечению.
— Это значит, что ты злишься?
— Это значит, что одним наивным дэроном в Акрасии сейчас станет меньше.
Сильный толчок в грудь опрокинул Амана на спину. Кармиан завис над ним, позволяя полюбоваться своим новым обликом, а затем резко сократил расстояние, жадно целуя жреца в губы. Сильные руки перехватили кисти юноши над его головой, подавляя попытки сопротивляться. Горячие губы сминали хрупкое равновесие, манили и соблазняли своим жаром, выжигая из юной души лишние эмоции. Аман и сам не заметил, как начал отвечать с той же жадностью и страстью, опьяненный нереальностью момента. Языки сплелись в немой борьбе, острые клыки прикусили нижнюю губу. Освобожденные руки жреца зарылись в черно-алые волосы, притягивая демона ближе.
Кармиан оторвался от истерзанных губ, переходя горячими поцелуями на шею, легким щелчком расстегивая жреческий плащ. Аман тихо всхлипнул, запрокинул голову, больше открываясь, балансируя на грани между сном и явью. Лишь когда чужие руки потянулись к завязкам рубашки, юноша вздрогнул и тряхнул светлой головой, в ужасе распахнув голубые глаза, стряхивая с себя наваждение.
— Я… Я не…
— Что ты «не»? Ты был «за», даже не пытайся завирать, — Кармиан печально пристроил голову у жреца на груди, лениво кося на него желтым глазом.
— Это неправильно!
— Монашка, а можно мы опустим твои страдания на тему «я не такой», «этого не может быть», «Руфеон не одобрит» и прочее в том же духе, и просто признаем, что тебе понравилось и ты не прочь продолжить где-нибудь в более уютном месте? Нет? Ты уверен? Ну тогда начинай страдать. Разбуди, как закончишь, хорошо?
— Слезь с меня!
— И не подумаю. Ты теплый, а земля холодная.
— Мне неудобно.
— Не мои проблемы.
— Дай сюда свой коньяк.
— Ой, Аман, мне сейчас не послышалось? Ты собрался напиться и продолжить?
— Нет!
— Тогда не дам.
— Кармиан! — Аман резко сел, оперевшись на руки.
Демон вопль проигнорировал, не открывая глаз, сполз с жреческого живота на не менее удобные жреческие колени и довольно засопел. Аман откупорил бутылку.
***
Кармиан широко зевнул, обнажив клыки, и непонимающе уставился на звездное небо над головой.
— Боги, я что, и правда уснул? — обреченно вопросил демон.
Боги, увы, не ответили. Под боком к несказанному удивлению и радости обнаружился пьяный спящий Аман, обнимающий полупустую бутылку. Перед тем как уснуть жрец умудрился еще и заботливо укрыть обоих своим плащом. Обоих, в смысле, себя и бутылку, а не себя и Кармиана, к досаде последнего.
— Пьянь, — тихо прошептал фетраниец и тяжело поднялся с земли.
Аман недовольно завозился, лишившись источника тепла, и свернулся под плащом в клубок. Кармиан почесал затылок, глядя на это прекрасное зрелище и, мученически вздохнув, подхватил жреца на руки, шагая вместе с ним в портал.
***
— Только не бей.
— Кармиан.
— Видишь ли, у меня тут не совсем законные дела.
— Где мой ром, Кармиан?
— Найду тебе ящик, если пустишь.