Смотрю - а Шиффер... изменился. Одежда его валяется на спинке стула, а сам он до половины уже шерстью оброс, крылья у него огромные, как у летучей мыши, лапы когтистые... и одной лапой, левой - он левша был - чирк-чирк карандашом по бумаге! И что ты думаешь: он рисовал автопортрет... все в том же "северном свете"...
Веришь, Саша? Да ни черта ты мне не веришь, это ежику понятно. Те наброски, что Шиффер делал для себя, - он их и рисовал с самого себя. По ночам он превращался в гигантскую летучую мышь! Понятно, Саш? А они - "крылан с острова Бали"... Вот кто это был!
И рисовал он, и рисовал, пока не превратился окончательно... а тут я вломился, как идиот.
Шиффер горько так уставился на меня, губы дрогнули. Знаешь, с каким упреком может смотреть огромная летучая мышь? И мне так стыдно стало. Я пытался объяснить, что боялся за него и хотел помочь. Но так было неловко, что я развернулся, пробормотал какие-то извинения и ушел.
На следующий день его не было. Нигде.