Белый дракон… Облик Дайоны не менялся. И она всё также была равнодушна к тому, что творится со мной в реальности. Хотя, последнее меня, в принципе, устраивало. Тем более что за все эти годы, Белую богиню я видела, от силы, раз десять. А вот ответа на её вопрос… у меня не было. Да, я понимала, что если Адалисса – моя мать и мать демонов – вернётся, то всё изменится. Всё не будет так, как сейчас. А я хотела этого? Хотела ли я, чтобы моя жизнь, уже ставшая такой привычной, менялась? Дайона обещала мне месть. Месть кому угодно, на кого я покажу. Но… теперь у меня не было никакого желания мстить кому-либо. Ни Люциферу, ни Фероксу… Даже Аббадон уже стал привычным, практически домашним, злом. Месть… Говорят, что это блюдо, которое подают холодным. Только, видимо, моё остыло до такой степени, что я уже, с трудом, могла вонзить в это, промёрзшее блюдо свои зубы.
- Ты же хочешь этого? – повторила свой вопрос Дайона.
- Не знаю. Может, и хочу, а может – нет. Но, чтобы я не ответила, тебя же это не остановит. Зачем спрашиваешь?
Даже по морде рептилии было видно, что она очень недовольна моими словами:
- В тебе нет той ненависти и злости, что была в тебе в самом начале нашего знакомства.
- А ты помнишь, сколько прошло лет с того момента? – напомнила я ей. – Ты сама не так уж и часто появлялась за все эти годы. Твои визиты я могу пересчитать по пальцам. Хотя, я и понимаю, что тебя не интересует ничто и никто, кроме Адалиссы.
- Ты права. Адалисса – это для меня всё. И хочешь ты её возвращения или нет – это неважно. У тебя нет выбора, кроме как, участвовать в этом. Но, ты же уже сама должна была что-то вспомнить о ней. И я говорю не о той жизни, где ты была Кэтэриной, а об этой.
Дайона была права – мне удалось вспомнить. Я вспомнила сны, в которых разговаривала с Адалиссой; моменты, когда мы общались с ней наяву, телепатически; когда Адалисса убила Мишеля… И я вспомнила как она убила Ребекку Деланье. Медленно, постепенно... Можно считать, что я вспомнила, практически, всё, не считая дня, когда Адалиссу запечатали. Но, что это мне давало? Ничего. По крайней мере, в плане чувств – точно. Как Кэтэрина, я любила свою мать – действительно. Но… чувства к ней притупились. Почти исчезли. Возможно, этого бы не произошло, если бы Адалисса не пропала. Если бы она была со мной, разговаривала… А этого не было. А когда близкого человека (или, как в данном случае, богини-матери) нет так долго… ты учишься жить без него. И, в конце концов, его возвращение тебе перестаёт быть нужным. Так случилось и со мной. Мне не нужна была Адалисса.
- Да, я вспомнила некоторые моменты из этой жизни, связанные с Адалиссой, – произнесла я. – Но, это ничего не меняет. Мне как-то… всё равно – есть она или нет. Ты мне лучше ответь вот на какой вопрос. То, что ты собралась воздать всем по заслугам – это ясно. Но, как всё это отразится на мире драконов, на мире демонов? В конце концов, как это отразится на судьбе моих детей?
- Я не знаю.
- Это – твой ответ? Ты не знаешь?
- Я могу сказать только то, что мир, который ты знаешь, прекратит существовать. Что будет с конкретными существами – я не могу ответить.
- Вот как… И когда же… этот мир перестанет существовать?
- Осталось недолго. Заклинание двух повелителей уже разваливается на части. Ещё немного и… я получу то, что желаю. Но, перед этим, я, всё-таки, хочу, чтобы ты сделала одну вещь. Убей Лекса Мейснера.
Я открыла глаза. Келл спокойно спала, прижавшись ко мне. А напротив кровати, в кресле, сидел Лекс и смотрел на меня.