Глаша-Веня покрутилась перед зеркалом. А ничего, я стройный. И лицом тоже, слава богу, вышел не в Бельмондо или Роки Бальбоа.
Вениамин. (Нет, скорее уже новая Глаша).
Он сидел на унитазе закрыв лицо руками и терзал себя мыслями о произошедшем. Кошмар наяву, он стал женщиной. Огромной и необъятной. И что делать? Теперь ему, бывшему парню, придётся носить ЖЕНСКОЕ бельё, лифчик, колготки и чулки, ходить в платьях и юбках. А туфли на каблуках? Это же убийство на яву. И волосы! Их же надо укладывать и причесывать. А макияж? Красить губы и прочее тоже придётся. Он же ничего этого не умеет. Ни одеваться, ни ходить, ни краситься. А потому … а потому главное сейчас не психовать и не орать, срываясь на бывшую Глашку. Ни-ни! Еще поссоримся не дай бог и она бросит его, обменяв квартиру. А что, вполне может. На кой он ей сдался? Она сейчас выглядит нормально, документы есть, работу найдёт. А я так и останусь в образе такой толстой дуры? Он отнял ладони и понял, что на них остались его слёзы. Он плачет? Плачет! Психика этого тела никак не связана с его сознанием, или связана? Чуть что не так тут же слёзы ручьём. Нет. Надо собраться, выйти и потребовать … нет, ни в коем случае не вставать в позу! А, попросить, уговорить, поговорить … обсудить их дальнейшую … жизнь мать её! А может Глаша и не думает уходить? Тогда об этом не стоит и заикаться, чтобы ей не дать подсказку. И вообще, сколько он уже сидит тут, надо выйти и одеться, что ли наконец. Да, надо выходить.
Вернувшись в комнату он взял халат и запахнувшись завязал пояс. Тапки. Вот и они. Что дальше? Идти в свою бывшую комнату, или ждать, когда Новый Вениамин придёт к нему? Кстати о новом теле. Двигаюсь я откровенно говоря легко, свой вес никак не чувствую, и нагибаюсь легко. Это хорошо. Подойдя к зеркалу взял массажку, и принялся терзать волосы. Так, мягче, мягче не надо их так драть, нужно придерживать концы. На какую сторону делать пробор? Погоди, а женщины делают пробор? Просто назад зачесывают и всё? Пусть пока пусть будут назад. А там … там потом посмотрим. Вот шаги. Она … он постучалась? Интересно, это что намёк на то, что теперь ему-ей стоит забыть про проведённую вместе ночь? Ох, не пугайте меня, мысли мои дурацкие, не терзайте меня.
Новый Вениамин.
Одевшись, я вернулась к себе, хотя уже нет, к Глаше. Пожалуй, эту путаницу с именами надо заканчивать. Сейчас приду, и сходу потребую, нет … попрошу, его … принять её моё имя. Это будет правильнее, всё равно возврата не будет, значит надо нам обоим привыкать. Она теперь Глаша, я Веня. И всё. Концы лучше сразу рубить!
Он вошёл и окинул своё бывшее тело. Жалеет ли она-он сейчас о случившемся? Сначала, когда проснулся, то да. А вот сейчас … скорее, уже нет. Возможно, что судьба неслучайно подтолкнула их обоих к такой вот перетрубации. Ничего, как говорила мама, в жизни не бывает просто так, это поначалу не видится дальний умысел, но в последствии он высвечивает очевидность произошедшего. А потому, зайдя в комнату он скомандовал решительным голосом.
- Ну, и всё, хватит жалеть себя. Случилось и случилось. Ни я, ни ты способа как вернуть всё назад, не знаем? Нет! А потому. Первое. Давай меняться именами. Так что привыкай к своему новому имени. Ты теперь Глаша, я Веня. Второе. Давай из тебя уже девушку делать! А для этого сначала надо тебя одеть. Иди к шкафу. Смотри. Вот на этих полках бельё. Отдельно трусы. Отдельно бюстгальтеры. Тут майки с ночнушками. Вот чулки, пояса для них и колготки. И нечего смущаться. Это всё теперь твоё. И для того чтобы в это одеваться, придётся тебе эти вещи на себя для начала просто примерить. Поняла?
Глаша кивнула. – А может, я поначалу в брюках похожу? Брюки у тебя есть?