Анна отпустила Марфу и решила обойти господский дом. Начала считать количество окон, но сбилась со счета. Но хорошо запомнила, что с торца здания было три окна, это была гостиная, судя по всему, самая большая комната в доме, с фасада у нее было, наверное, четыре или пять окон. Из гостиной стеклянные двери вели на большую террасу с задней части дома. С торца на втором этаже окон не было. С другой стороны дома с торца на первом этаже тоже было три окна и ни одного на втором. Комната с окнами была одна из тех, что были заперты за ненадобностью. Деревья с этой стороны дома росли близко, своей кроной касались крыши и создавали тень… и скрывали от любопытных глаз. Анна посмотрела в сторону флигеля. Оттуда увидеть то, что было со стороны торца, было невозможно. Это было идеальное место, если было нужно с кем-то встретиться, не привлекая внимания и не уходя для этого далеко от дома. Анна пригляделась к окнам, и ей показалось, что одно из них отличалось. Так оно и было, это окно было, собственно говоря, частью двери. Она даже обнаружила замочную скважину, она была смазана маслом, значит ей пользовались… чтоб открывать и закрывать дверь, если князю нужно было незаметно уйти из дома, или если к нему приходили те, кого никто не должен был видеть… Не по этой ли причине князь отпускал всех слуг на ночь и оставался в доме один?
Интересно, а как там во флигеле, где, как сказал Павел, находились все хозяйственные помещения. Первая дверь оказалась ведущей в кухню, она была просторной, чистой, с двумя плитами, несколькими столами и бесконечным множеством предметов утвари. В ней стоял такой аромат, что у Анны начали течь слюнки… В кухне находились повар Харитон и еще одна женщина средних лет, которой не было среди слуг, когда они с Павлом подъехали к дому.
— Ваша Милость, — забеспокоился повар, — неужели что-то произошло, раз Вы сюда сами пожаловали?
— Нет, мне просто хотелось посмотреть, как тут… и узнать, что будет на ужин.
«С каких это пор родственники Его Сиятельства сами приходят в кухню узнать про ужин? Для этого есть дворецкий, — пронеслось в голове повара. — Но, видимо, у этих в доме дворецкого нет, вот и не догадалась спросить у Матвея… Что ж, привыкнет со временем…»
— Его Сиятельство не заказывал на сегодня никакого изысканного меню, — как бы оправдываясь, сказал повар, — так что все по-простому — солянка, фаршированный карп, жаркое, кулебяка… Когда прикажете подать, Ваша Милость?
— А когда будет готово?
— Так уже готово, можно хоть сейчас подавать. Я как раз собирался послать Устинью к Матвею… Ваша Милость, может быть, Вы что-то особенное хотите? Вы только скажите, если продукты для этих блюд в наличии есть, я обязательно приготовлю.
— Спасибо, Харитон, может быть, в другой раз… А ужин только для меня?
— Ну господский ужин только для Вас, Ваша Милость, ведь Его Сиятельство уехал.
— Мне много не нужно… Я бы, наверное, только карпа и кулебяку попробовала…
— Ваша Милость, Вам принесут все, что приготовлено, а там Вы уж сами выберете, что Вам понравится. Может, Вам карп не приглянется, а жаркое — наоборот…
Да, барышня — это не князь, который отсутствием аппетита никогда не страдает, особенно, когда из поездки вернется — для него и обед, и ужин из нескольких блюд только в радость готовить…
— Харитон! У тебя все готово? А то время к ужину подходит, надо бы Ее Милость предупредить, — раздался из коридора голос дворецкого, через секунду появившегося в кухне.
— Ваша Милость, Анна Викторовна, прошу прощения, что про ужин Вам не напомнил… и Вам самой пришлось на кухню идти…
— Матвей, я гуляла, усадьбу осматривала… ну и в кухню зашла… здесь так вкусно пахнет, — честно сказала она.
— Да, Харитон готовить умеет, иначе бы Его Сиятельство его не держал. Его Сиятельство его поварским искусством весьма доволен.
— Спасибо на добром слове, Матвей Евсеич.
— Харитон, поторопись. Чтоб не остыло.
— Как можно, Матвей Евсеич? Прямо за Вами и принесем все.
— Ваша Милость, пойдемте в дом.
— Матвей, а можно мне накрыть в буфетной? — Анне не хотелось ужинать в одиночестве в столовой за большим столом.