— А тебя бы не трясло от болезни под забором у едва знакомой девушки на другом конце земного шара — сидела бы дома абсолютно здоровая, готовилась к экзаменам как все. Сдала бы их на «отлично». Поступила бы в лучший университет своей страны. Была бы лучшей в выпуске, нашла бы отличную работу. А там, глядишь, и нашёлся бы твой «принц на белом коне». Хе-хе. Но вот он я — причина всех бед.
— А ты-то тут причём? — Диана с удивлением посмотрела на синигами. — Если уж так разобраться, виноваты те Боги Смерти, которые сбросили Тетради Лайту и Второму Кире.
— А я уже подумал, что ты собираешься винить меня во всех земных бедах, — с наигранным облегчением вздохнул Воланд.
— Что для вас люди?
— Э?
— Средства для продления жизни? Обитатели другого мира? Или просто игрушки? Знаешь, люди очень любят охоту, представления в цирках, зоопарки. Но сам факт существования подобных развлечений губит животных, рушит их жизни. Для Богов Смерти люди то же, что для людей — животные?
— Знаешь, как-то не задумывался. Зато теперь понятно, почему я так люблю назвать тебя «своим ручным человеком». Скучно бы мне было без тебя.
— Вот видишь, как я тебе нужна, мой ручной синигами, — язвительно сказала Диана.
— Вот только я не понимаю, почему ты прибежала именно сюда? Невинные люди и раньше гибли от рук Киры. Но почему сюда? Из-за дочери того телеведущего?
— Я не знаю, — честно ответила Диана. — Я знаю Сакуру всего месяц. Мы периодически общаемся в университете, разговоры длятся не больше получаса. Это значит, в сумме у нас меньше двенадцати часов чистого взаимодействия, что я считаю недостаточным для формирования крепких отношений. Так почему я здесь? Я ведь даже подругой своей её назвать не могу — мне просто стало жаль Сакуру: забитая, одинокая, с единственной целью в жизни — быть похожей на отца. А смыслом моей жизни до недавнего времени было во всём угождать родителям. И это наше единственное сходство.
— А ещё вы обе выглядите как дуры, когда заплетаете косички, — добавил синигами. — Но ты здесь, а значит вы — друзья.
— У меня никогда не было друзей. Свои отношения с некоторыми одноклассниками я называла «взаимоиспользованием». Мы иногда общались на переменах, помогали друг другу с целью взаимной выгоды. Помочь на контрольной, сказать домашнее задание — это всегда пожалуйста. Но вне школы я будто не знала их, а они — меня. И всех всё устраивало.
В университете появились Такада, Лайт, Руюга, Сакура. Но тут всё тоже не так просто, — продолжала рассуждать Диана. — Такада первоначально восприняла меня как наивную девочку, которая будет хвостиком бегать за ней, на чьём фоне она будет выгоднее смотреться. А она была мне нужна только для того, чтобы подобраться к Лайту.
— Но в итоге ты обошлась без этой стервы, но всё равно продолжаешь с ней общаться. Может ли это означать, что вы с Киёми — друзья?
— Не смеши меня, Воланд. В дружбе не может быть корысти … я читала об этом.
С Сакурой всё ещё сложнее. В дружбе должно быть равенство, а я с ней из жалости.
— Это милосердно.
— Нет, это жестоко. Я смотрю на неё свысока, я понимаю и знаю больше, поэтому и решила её защищать. Но она не может ответить мне тем же. Сакура не в состоянии мне помочь.
— А Лайт и Рюуга?
— Мы могли бы стать друзьями, наверное. Но Лайт — Кира, я должна отправить его на казнь.
— А Руюга?
— Мы с ним оба весьма асоциальны. Вряд ли мы начали бы хоть как-то взаимодействовать без участия Лайта.
— А что я?
— Ты, Воланд? Ты сбросил мне на голову Тетрадь Смерти. Благодаря этому я сейчас здесь. В моей жизни есть смысл, что бы дальше не случилось, я буду продолжать цепляться за него. И всё благодаря тебе…
— А ты снабжаешь меня молоком и зрелищем. Жизнь Бога Смерти очень долгая и скучная. Но ты внесла в неё краски. Пусть и ненадолго, но ты стала яркой вспышкой в моём существовании.
— Яркой вспышкой, значит, — Диана облокотилась спиной на забор и откинула голову назад. — Я скоро умру, а меня никто и не вспомнит. Если смогу поймать Киру — оставлю за собой спасённый мир. Но кто будет об этом знать? Если так подумать, то все очень быстро обо мне забудут. Ну и пусть.
— Хе-хе, а ты, я смотрю, не теряешь оптимизм, — сказал синигами, глядя на улыбающуюся девушку.
— Получается, что ты — мой единственный друг.
— Получается, что так. Но не спеши ставить на себе крест! Вдруг ты станешь вспышкой света ещё для кого-то?
— Для кого же?
— У тебя ведь есть дальние родственники. Они будут помнить тебя какое-то время. Эта журналисточка, Сакура, для неё ты стала настоящим другом. И потом…
— И потом что?
— Хе-хе, да так. У уже меня есть на примете «принц на белом коне» для тебя.
— Вот и чудненько. Наверное, при жизни ты был писателем — у тебя отличная фантазия, мой ручной синигами, — засыпая, сказала Диана.
*