— Обещаем! — радостно подпрыгиваю. — Я даже Обито-куну не рассказывал!
— Отлично! Раз мы уже отдохнули, вернёмся к уборке полигона!
— У-у-у…
*
Клонящееся к закату солнце исчеркало причудливо изгибающуюся долину сотнями по-вечернему длинных, изломанных людских теней. Порывистый, непривычно влажный ветер, казалось, ждал удобного момента, чтобы броситься в лицо, сбить с шага, забить ноздри серным запахом из курящихся то тут, то там гейзеров. Каменистые склоны невысоких сопок пестрели сотней оттенков зелёного, жёлтого, коричневого цветов, доставляя неудобства привыкшим к песчаному однообразию глазам.
Сасори ловко запрыгнул на вершину огромного валуна, когда-то сдвинувшего русло безымянной речушки на несколько шагов в сторону. Глазам юноши открылось захватывающее зрелище, не надоедавшее ему вот уже третью неделю. Длинная вереница шиноби Страны Ветра растянулась от пологого спуска с перевала, где он стоял, на добрых восемь сотен шагов. Безымянная речка образовывала излучину, похожую на огромный серп: в направленной с юга на север «рукоятке», где стоял Сасори, обрывистые склоны нависали над скачущей по камням водой и прижавшейся к ней дороге. Затем левая стена отодвигалась в сторону, освобождая место для ровного зелёного луга, пересечённого спускающимися с правой сопки ручейками. Река тоже уходила налево плавным полукругом — в долине она была более глубокой и спокойной. Натоптанная тропа, обычно повторявшая все прихотливые речные извивы, здесь была прямой, как стрела и прижималась к расположенному справа каменистому склону. Впереди виднелась отвесная стена — около «острия серпа» дорога вновь плотно прижималась к реке и поворачивала направо, скрываясь из виду.
Более тысячи ниндзя песка двигались вглубь Страны Земли. Они шли на столицу. И не было силы, способной их остановить…
Начало кампании было быстрым и кровавым — Страны Клыка и Когтя, давно и прочно попавшие под влияние Цучикаге (не последнюю роль в этом сыграла та жестокость, с которой команды Суны добывали столь необходимые для жизни в пустыне продовольствие, оружие и рабов) попробовали было оказать сопротивление, полагаясь на стоящие в столицах гарнизоны красноробых, но были мгновенно и кроваво приведены к покорности.
За ними настал черёд по большей части безлюдных, южных окраин Страны Земли. Часть шиноби песка рассеялась по приграничью, безжалостно уничтожая любого, кто бросил даже негодующий взгляд (а заодно с удовольствием отправляя домой караваны с невольниками и добром). А их отряд, более тысячи чунинов и джонинов, устремился дальше — туда, где за безлюдными и неудобными для человеческого жилья сопками скрывались главные богатства Страны Земли.
Каждый в отряде знал, что основные силы Ивагакуре сейчас азартно режутся с шиноби Конохи, а потому не смогут помешать их неудержимому продвижению — не тогда, когда на спине висит свора псов Хокаге. Каждый знал также, что существенная часть администрации даймё Земли была уничтожена внезапным ударом в самом сердце столицы, и теперь управленцы на местах зачастую просто не знают, что им делать. На огромной территории воцарился хаос. Сведения о продвижении песчаников, даже если и доходили до столицы, просто не успевали обрабатываться. Приказы на места задерживались, или вовсе терялись, нередки были случаи, когда команды красноробых шли выполнять миссию по защите давно уже потерянного городка или деревни. Ни дикая ярость ниндзя Ивы, ни презрение к смерти, с которым они бросались в отчаянные атаки на многократно превосходящие силы врага, не могли исправить ситуации.
Допрос одного из пленённых шиноби Камня Сасори посетил из любопытства. И больше не рисковал повторять данный опыт. До сих пор ему снилось пересечённое свежей раной лицо молодого темноволосого парня. В единственном уцелевшем глазу горел фанатичный огонь: «Вы все будете гнить в нашей земле. Вы можете стереть меня в пыль, но в Ивагакуре столько же шиноби, сколько камней в этих горах. Смерть одного ничего не изменит. Мы будем обрушиваться на вас каменным градом, пока не перебьём всех до единого». Его хриплый голос стоял в ушах даже неделю спустя.