Хатаке отпрыгнул на безопасную дистанцию и… рассмеялся:
— Дотон! Дорьюсо!
Навстречу Сасори из песка ударила толстая земляная колонна, секундой позже сверху его припечатала вторая такая же, окончательно раскалывая Хируко, как дети рыбаков с побережья раскалывают галькой панцирь пойманного краба. Волна обжигающе горячих песка и мелких камней охватила всё тело шиноби Суны и, заключив руки и ноги в две толстых колонны, растянула между ними.
Неторопливо вернувшись на склон земляного купола, Сакумо выудил откуда-то пару небольших глиняных кувшинов, которые незамедлительно отправились вниз. После чего оттуда раздалось набирающее силу гудение пламени. Шиноби Красного Песка скрипнул зубами — его Искусство превращалось в пепел!
— А вот теперь поговорим, — Хатаке убрал меч в заспинные ножны, распечатал из свитка широкий зонт и раскладной стул и с удобством устроился в тени напротив надёжно зафиксированного пленника.
— Чего тебе надо, убийца? — Сасори облизал пересохшие губы. После комфортной и безопасной прохлады Хируко оказаться под палящим пустынным солнцем было настоящей пыткой. Да и заработанные в бою многочисленные синяки и ссадины не приносили положительных эмоций.
— Поведай мне, как такой молодой подающий надежды шиноби Сунагакуре вдруг подался в нукенины? — Хатаке демонстративно помахал перед Сасори его хитай-атэ.
— Изгнан по решению Совета.
— Неужели? Что же за преступление ты совершил? Думаю, узнай Совет о твоих фокусах с потрошением боевых товарищей, изгнанием дело бы не ограничилось.
— Я «угрожал Казекаге».
— Что, прямо в лицо угрожал? Смело. И глупо. Как тебе только в голову такое пришло?
— Этой рыжей твари взбрело, что на её драгоценного Казекаге покушаются. Красноробые камнем приголубили по башке, не иначе. Вернулась из Цучи-но-Куни и вломилась в Совет, принялась порядки свои наводить...
— Речь про Пакуру-сан, верно понимаю?
— То есть… ты знаешь? — Сасори растерянно заморгал. И расхохотался. — Так вот откуда она взяла свои бредни! Нужно было сразу догадаться, что это наши дорогие «союзнички» распространяют слухи про якобы готовящееся покушение на Третьего.
— Я слышал, что лидер противников Конохи, Сабаку Раса — твой дальний родственник. Думаешь, он сообщил бы тебе о покушении на Казекаге, если бы оно действительно готовилось?
— Да! Но не было никакого покушения! Потому что они все боятся! Боятся выступить против Казекаге и лоялистов в открытую! Скорее я сам бы напал на него, чем они.
— За это тебя изгнали?
— Почти, — лицо Сасори перекосила злобная ухмылка. — Я заявил на Совете, что такого Казекаге действительно давно пора убить, пока он не извёл всех шиноби Сунагакуре, отправляя их в Страну Земли.
— Хо-хо! Что, прямо перед всеми старейшинами и Третьим? Неужели Раса не попытался тебя как-то оправдать? Побегал бы на сложные миссии, да искупил свою вину через годик-другой.
— Мы нашли лучшее решение. И я с удовольствием тебе расскажу про него, убийца. Наши семьи живут в Сунагакуре уже десятки лет, как и семьи сторонников Конохи. За это время мы вполне научились находить мирное решение любого конфликта, иначе давно бы уже вцепились друг другу в глотки. Сейчас стороны обговаривают спорные вопросы, но начало положено, и вашим планам по разжиганию усобицы не суждено сбыться. Кстати, думаю тебе приятно будет узнать, что в ходе примирения самые яростные «поджигатели войны» с обеих сторон внезапно пропадают или умирают. А остальные в их отсутствие спокойно договариваются. С нашей стороны такой жертвой стал я, но у меня ещё будет шанс вернуться, когда изберут Четвёртого. А со стороны сторонников Казекаге…
— Пакура-сан?!
— Верно. Жаль, я не увидел её лица, когда сам её обожаемый Третий Казекаге отправлял её на её последнюю миссию в Страну Воды. Она сдохнет там, а он снова будет вещать с трибуны пустые слова о героизме и любви к жителям деревни.
— Не зря я ненавижу политику.