Вечером моя болезнь дала о себе знать конкретной головной болью, головокружением и высокой температурой. Неужели всё настолько серьезно?.
— А пофему вфе феи дети? («А почему все феи дети?») — спросила я у опекуна, который на секунду застыл после этого вопроса. — Ее Фелифефтво офень умело для инфантильной офобы уклонилафь от воплофа, фменив тему. («Ее Величество очень умело для инфантильной особы уклонилась от вопроса, сменив тему.»)
Вис долго молчал.
— Всё потому… — начал он серьезным тоном спустя минуту. -…Что они и есть дети.
Ну это и понятно, их суть, как я поняла — вечные дети. Или он имел ввиду другое? Я строго на него посмотрела.
— Я так понял тебе и на вопрос «как появляются феи» не дали ответа?
В мыслях, которые, похоже, отправились из-за «направления» я, закатывая глаза, возмутилась: «Пап, мне двадцать лет, уже вроде двадцать один, если учитывать новое тело. Я знаю, как рождаются дети, не надо придумывать про капусту и аиста.».
— Я не об этом. Феи — немного иное. Дети, которые не хотят взрослеть или не ладят с родителями, могут случайно попасть в Колыбель. Но обратно ни один не возвращается. Титания делает из них фей. Это у нее как «хобби».
Я вспомнила свой сон и, похоже, побелела. Вис сразу забеспокоился:
— Ты в порядке? Вроде температура не вернулась…
— Плосто… («Просто…») — начала я испуганным голосом. — Мне плифнилфя пховый фон… («Мне приснился похожий сон»)
Пришлось пересказывать, что мне снилось в общих чертах, так как многие детали я уже забыла. Сны, они такие, да. Хотя, никогда не думала, что я буду гребаным пророком-сновидцем. Или просто повезло? Или я заранее это знала? Я любила мифологию разных народов, но в кельтскую сильно не углублялась. Больно мало там сохранилось и, на первый взгляд, было всё сложно. Но в фэнтези-историях, где упоминается Королева Фей или феи, часто говорилось о заманивании детей в мир фей.
Этот мир как-то связан с тем? Это задумка «Мира»?
— Фтоп. Так я ве тове лебёнок! Внафит ли это то, фто я не фмогу уйти отфюда? («Стоп. Так я же тоже ребенок! Значит ли это то, что я не смогу уйти отсюда?»)
— Не беспокойся, ты под моей защитой, — он слегка потрепал меня по голове. — Не думаю, что тебя будут удерживать, если захочешь уйти. Они вряд ли желают со мной драки.
— А ты фильнее их? («А ты сильнее их?»)
— Не хочу сильно хвалиться, но да. Правда совсем «убить» я их не убью. Но смерть для них нежелательна.
— Не фовфем поняла… («Не совсем поняла.»)
— Титания и Оберон — не совсем бессмертны. Умирая, они рождаются вновь, так как они нужны «Миру». Но их память стирается, это уже совсем новые «Титания» и «Оберон», — отец внимательно посмотрел на ближайшее дерево. — Хотя, то же самое и со мной. Лесные драконы — хранители лесов. По одному на каждый крупный лес, и у каждого леса выглядит по-разному. Когда умирает хранитель, лес жертвует своим самым крупным и старым деревом, из которого, как из яйца, вылупляется новый дракон. Конечно, совсем отличающийся от предыдущего.
Всё так сложно. Но, в принципе, ничего непонятного.
— Но то, фто леф и делевья — плодолвения Оберона фнафит, фто ты его фын? («Но то, что лес и деревья — продолжения Оберона значит, что ты его сын?»)
— А тебе тогда дед, — хмыкнул Виссарион.
— О чём болтаете? — резко вмешалась Титания, как всегда выскочив внезапно. — Что за запах?
Весь разговор с опекуном он меня старательно мыл. Да и я, как могла, оттирала свои руки и всё, до чего они дотягивались.
— В…Тит, у ваф ефть фто-то влоде мыла? («Тит, у вас есть что-то вроде мыла?») — я чуть не назвала ее «Ваше Величество»… не хочу ещё щелбан, прошлый синяк не прошел.
— Мыла? — переспросила королева. Видимо, она о таком не слышала.
— Фто-то, фто плиятно пахнет, пли контакте ф водой пенитфя и фем удобно фто-то мыть. («Что-то, что приятно пахнет, при контакте с водой пенится и чем удобно что-то мыть.»)
Титания задумалась, подозвала фей. Через минуты три к нам подлетела парочка, держащая с разных концов лопух, в котором было что-то жидкое, прозрачное и с голубым оттенком.