Октопус Звездунов нервно мерил шагами свой кабинет. Кирин же вытянулась, словно струнка, около двери и неотрывно следила за ним. Трудно было передать, как сложно было ему, опытному мужчине, сейчас бороться с дикими, ничем не оправданными желаниями.
— Вы мерите шагами кабинет, — отчего-то сказала эта мисс Очевидность.
Злоба начала закипать в нем. Резко остановившись, он медленно приблизился к ней и уперся ладонью в дверь, аккурат рядом с ее левым виском.
— Тебе вчерашнего мало? — тихо, едва ли контролируя голос, прошептал он. — Решила повторить?
— Вы предлагаете мне опять пятьдесят кругов пробежать? Или это способ напомнить, что вас колбасит? — Ее взгляд скользнул вниз, очертил кадык, каждую пуговку на сорочке и пиджаке. Все, что было ниже, Хадиса решила прокомментировать. — Вижу, сейчас тоже не исключение.
Наверное, если бы Октопус мог выдыхать пламя — случился бы пожар. Желваки так и играли на его скулах. В отличие от него, на лице демоницы сохранялось адовое спокойствие.
— Неделя. Если не обуздаешь свои проклятые силы — я за себя не ручаюсь, — процедил он, едва не касаясь ее точеного носика своими губами.
Девушка гордо вскинула подбородок, не желая заканчивать разговор таким образом. То, что он декан, не значит, что он может так себя вести с ней.
— Зачем же вы соврали на лекции, если мои особенности вам претят?
Рука, на которую Октопус доселе опирался, скользнула вниз. Степенная манера речи отрезвляла не хуже медицинских настоек.
— Это хороший способ удержать парней от глупостей. Ты должна быть благодарна. — Отойдя от Кирин, Звездунов жестом пригласил послушницу присесть на стул, а сам расположился в своем рабочем кресле.
— Я есть, — чуть помедлив ответила Хадиса, чинно опускаясь на предложенный стул. — Однако это не меняет сути. Вы соврали. Более того... — Она сделала паузу и удостоверилась, что декан слушает внимательно. — Даже мне не известно, что будет через неделю. Вы ведь отдаете себе отчет в этом?
Октопус не ответил. С каждым мигом он хмурился все больше. Кожа покрылась испариной, дыхание участилось, а его взгляд нервно блуждал по девушке, словно пытаясь найти в ней дополнительную руку или ногу. Это забавляло Кирин. Но она не улыбнулась и не дернулась, давая мужчине возможность всецело рассмотреть ее. Ее поза была чинной, подбородок гордо вздернут, взгляд, как обычно, холоден. Хадиса знала, как выглядит со стороны, и это было прилично и более чем соответствовало ее статусу...
Однако, судя по декану, ни сдержанность в поведении, ни скромность в одежде не играли сейчас существенной роли. Этот мужчина откровенно хотел ее прямо сейчас и мучился от этого. Оставалось только гадать, на сколько его, бедолагу, хватит. Ведь ее истинный магический облик дал о себе знать всего лишь два дня назад, и он все еще полностью не сформирован. То ли еще будет.
— Много вас таких? — наконец спросил Октопус.
— Понятия не имею, — мягко улыбнулась Хадиса, однако в ее глазах не было и намека на улыбку, лишь холодная сосредоточенность. — Вам ведь известно, что среди демонов считается верхом невежливости интересоваться их второй ипостасью. Во многих семьях даже среди братьев и сестер это знание сродни табу.
— И детей не информируют, кем они могут стать? — Октопус знал, что задает неудобный вопрос. Хадиса невольно сжалась, и эманации ее силы словно перестали душить бедного декана. Он даже сел ровнее, увереннее.
— Если предполагается, что вторая ипостась демона будет опасна или... вне общественных норм... — Хадиса сглотнула, подбирая правильные и все же обобщенные слова. — То демону назначают куратора. Он и нянька, он и друг, и палач.
— То есть вчера ты связалась только с куратором?
— Да.
— И он сказал, что пришлет тебе все необходимое следующим паровозом?