Целый день Хадиса чувствовала себя подавленной и несчастной. И вот сейчас, слушая лекцию по магическому праву, демоница никак не могла сосредоточиться. Утренний разговор все не шел из головы, крася черным и так не совсем радужное будущее.
Ректор была права: эта сила обязывала. И, по сути, девушка реально могла стать тем, чье непосредственное влияние превратит друзей во врагов, скромников — в развратников, да и, в конце концов, обычных граждан — в революционеров.
И если бы Хадиса дальше сидела среди новообретенных молчаливых сокурсников... Так нет же, ей приписали ещё факультативы по магической медицине. Вроде бы нет ничего плохого в этом: учиться под началом такого светила, как Гемарта Дич, мечтает каждый, даже немаг без толики силы. Но была в этой предложенной бочке меда одна немаловажная порция дегтя. А именно — студенты и адепты, среди которых несколько послушников были не только незаметными, но и малоэффективными. Ведь сдержанность и соблюдение порядка не всегда этот самый порядок соблюдают, особенно если людьми принята стратегия невмешательства.
И, казалось бы, Хранители должны стоять за друг друга горой, но нет. Любое участие в разборках было строго оговорено.
И даже со Звездуновым не надо общаться, чтобы понять это. Устав, который она прочла от корки до корки ещё первым вечером, был информативным в этом плане в наибольшей степени.
От осознания всего этого хотелось забиться кому-нибудь в объятия и поплакать. Однако, к сожалению или нет, это было недостойно дочери семейства Кирин. И приходилось запихивать эти эмоции поглубже, к недостойным девушки фантазиям. Словно в насмешку над ее чувствами, общая атмосфера, царившая вокруг демоницы, была удручающе горячей. Депрессия Хадисы отпечаталась буквально в каждом лице странной смесью желания и печали, словно каждого вокруг поглотили мысли о бренности жизни и скоротечности времени. И это угнетало ещё больше.
Наверное, единственным, кто не подвергся всеобщему наваждению, был немолодой профессор, стоящий за кафедрой. И его спокойный, размеренный голос стал тем якорем, который не давал Хадисе упасть в свое же уныние ещё глубже. Как ни странно, на нее даже Ррухи сейчас так не влияла. Наверное потому, что стала одной из подверженных ее всплескам.
Хандра взялась за девушку с новой силой.
Ррухи была немногословна в этот день и не расспрашивала о том, что происходило за дверью ректорского кабинета. За это Хадиса была ей лично благодарна. И все же она понимала, что откровенного разговора ей не избежать. А ведь и близняшки очнутся, и перед ними тоже надо будет объясниться. Ещё проблема с провалами памяти и вечерними всплесками силы, которые она, судя по всему, контролировать не могла вовсе. Об всем этом стоило рассказать брату. Он-то наверняка должен знать, отчего это происходит, и как с этим справляться.
— Эй. — Ррухи подвинулась к подруге и заглянула в ее серые глаза — Все нормально?
Голос ее был едва слышным и тем не менее явно взволнованным.
— Д-да, только... — Хадиса на миг замешкалась, ловя на себе пристальный взгляд профессора.
— Ты ручку сломала, — продолжила девушка, протягивая ей другую. — Возьми мою.
— Но...
— У меня ещё карандаш есть, — не дала ей договорить девушка и криво улыбнулась, отчего ее острые клыки стали еще заметнее.