Как и сотня других самоуверенных недальновидных идиотов до него.
Но это играет Элизабет на руку и, пока оба брата слишком увлечены своим триумфом: загнать в ловушку дочь самой Верховной Богини! можно беззазорно пирушку закатывать, — она проникает в их мысли, создавая в них самую простую иллюзию.
— Ты и твой народ принижаете демонов и жителей Подземного мира за их хитрость и подлость, отвергаете нашу тёмную сущность, забывая, что такими мы были рождены, что такова наша природа; вы пропагандируете правила и законы, по которым всем следует жить, танцуя под вашу дудку, и, если что-то кому-то не нравится, вы разделываетесь с ним, боясь, что он внесёт смуту в созданный вами мир. Ты и твои собратья не гнушаетесь коварства и кровопролитий, хотя возносите себя как наших проводников ко свету и доброте, постоянно твердя о своей святости, однако этот свет вы превратили в своё главное оружие, — он на секунду замолчал, окинул поверхностным взглядом её внешний вид: потрёпанный, уставший, запачканный в грязи и крови, — и сделал вывод: — Посмотри на себя, ты так светла… но свет твой настолько ярок, что затмевает и тьму, и ложь, и правду.
Ещё никогда и ни от кого Элли не слышала столько правдивых слов.
Казалось, что демон вывернул её наизнанку.
Всё то, что мучило её. Всё то, что не давало сомкнуть глаз по ночам. Всё то, что заставляло давиться горькими слезами в одиночестве, когда никто не видит и не может осудить.
Всё это он будто вытащил у неё из головы и облёк в реальные слова, которые она раз за разом прокручивала у себя в голове и боялась произнести вслух.
Боялась признать.
Горло сдавили тиски. На глаза были готовы навернуться слёзы.
Но она не была бы собой, если бы позволила себе разрыдаться при ком-то, если бы не взяла себя в руки.
«Не смей меня подвести.»
Она не подведёт.
Она дала клятву.
— Разве я говорила о том, что я святая? — через силу, наигранно улыбнувшись, чувствуя приближение подмоги, с некой самоиронией спросила она.
И в одну секунду заставив братьев потеряться в пространстве, посредством воздействия на их разум, обрушила на них несколько десятков “Ковчегов” одновременно.
Не ожидавшие такой подлости, Мелиодас, который до этого с безразличной насмешкой наблюдал за разговором брата и богини, и Зелдрис, который в очередной раз попался на удочку слабого и невинного облика девушки, буквально свалились с ног, ослеплённые и израненные силой чистого мощного света, созданного маленькой богиней.
Когда же атаки закончились, оба брата с трудом старались быстрее залечить свои раны, чтобы успеть напасть первыми.
Они понимали, что девушка на издохе, явно сражается из последних сил, значит, у них ещё есть шанс отыграться.
Но даже ещё не успев сплюнуть кровь, собравшуюся во рту после предыдущих ранений, они увидели, как серебряноволосая плавно взмыла вверх, где над ними уже парил один из Тетрады Архангелов — Маэль.
Мелиодас быстро вычислил свою ошибку: иллюзия, созданная противницей, не позволила ни почувствовать, ни услышать, ни увидеть прибытие Архангела, который уже разобрался с Галаном и Мерасциллой, и теперь собирался помочь своей соратнице.
— И это всё, на что ты способна, кровавая богиня Элизабет?! — яростно прокричал ей в спину командир Десяти Заповедей, который ещё даже толком не восстановившись, хотел броситься ей вслед.
Элли развернулась к нему лицом, печальным взглядом рассматривая итог своих деяний.
Порванная в клочья одежда, испещрённое глубокими ранами и царапинами тело и нестабильная магическая мощь, которая тоже пострадала.
Она так ненавидит себя за причинённую им боль. За боль, которой она награждала всех, кто смел идти против неё, её народа, её матери.
Она дала клятву, что защитит их любой ценой.
Эта клятва уже давно превратилась в молитву.
— Кровавая… — будто зацепившись только за это слово столь нелюбимого прозвища, неуверенно протянула она.
Придирчиво осмотрела свои руки, ноги и белоснежное платье, что были измараны в грязи и крови, но что она упрямо старалась не замечать.
«Кровь — вот всё, что отделяет свет от тьмы», — когда-то очень давно, ещё в глубоком детстве поведала ей мать, когда маленькая богиня спрашивала о том, что такое добро и что такое зло.
Забавно, но именно Верховное Божество подвела её к той самой, размытой, опасной, неверной черте.
Элизабет никогда не была дурой…