«Опаздывает? Или не посчитал нужным придти? Хотя, уточнить место я тогда не потрудилась… Ну и ладно. В любом случае, это будет прекрасная возможность прогуляться по Ватикану. Я давно не была здесь...»
Она медленно брела по храму, смотря по сторонам и думая о своём, пока, наконец, не увидела Андерсона, стоявшего спиной к ней. Преподобный отец Александр стоял перед капеллой Распятия (или Реликвии), созерцая великолепное деревянное распятие конца XIII – начала XIV вв. Небольшая и на первый взгляд совсем незначительная достопримечательность огромного собора, находящееся по правую сторону от базилики. Никто достоверно не знал, кто автор сего творения, но многие приписывали его итальянскому живописцу Пьетро Каваллини. Однако они ошибались, ибо это был их знак. Знак Искариотов, тайного и специального отдела сил Ватикана. Их главный апломб в борьбе с нечистой силой, террористами и еретиками. Потому что нет ничего важнее веры.
Подойдя поближе, девушка несколько минут наблюдала за Андерсоном, словно размышляя, как лучше начать разговор. И вот, вновь надев очки, она обратилась к мужчине:
- Здесь прекрасно, не правда ли? Не думала, что собор посещает столько людей.
- Здесь всегда так, – спокойно и умиротворённо проговорил тот, когда его уединение было нарушено какой-то девицей, видимо, туристкой. – Многие приходят в эту церковь, чтобы поклониться своему создателю Господу. Ведь это самая большая его святыня. В сердце этого места таится сила божья... ты ведь веришь в Бога, дитя моё?
Он чуть повернулся, чтобы взглянуть на посетительницу божьей обители. Сейчас, когда он был не на задании, на его лице, лишённом признаков старческих морщин, играла добрая улыбка гостеприимного хозяина. Как будто это был совсем другой человек, однако теперь очень напоминающий отца своего в лучшие годы его жизни...
- Конечно... Наверное, мало людей верят так же яро, как я. Даже некоторые священники сомневаются в существовании Создателя. Как ни печально, но вера начала походить на бизнес или на оправдание злодеяний... Впрочем, так было во все времена, – она печально вздохнула, а на женском лице появилось выражение скорби, – Сейчас все требуют доказательств, людям мало просто верить. Только вот увидев эти доказательства, они молят о том, что бы повернуть время вспять, но это невозможно. Впрочем, кто мы такие, чтобы судить? Лишь один судья над нами, не правда ли, падре?
Она смотрела на Андерсона, который видимо не признал в ней солдата, что повстречал недавно, и с которым должен был встретиться. Стоило конечно сказать прямо, но ей было интересно, догадается ли он. Священник же слушал леди с внимательностью и учтивостью, словно она пришла к нему исповедаться. И всё же в её словах и странных нотках голоса он уловил некую подозрительность, потому внутренне насторожился. Но только внутренне, ибо внешне приходилось держать маску. Да и кто он такой сейчас, чтобы судить смертных? Нет, хоронить и умертвлять он будет лишь нежить и её сторонников, с которыми бился только три дня назад.
К слову сказать, он ещё помнил слова той девушки, которая в прошлом была очень дружна с его дедом. И Александру было любопытно узнать, что эта дружба из себя представляла, ибо Михаил так и не успел рассказать всего из своего прошлого, ибо ушёл на покой, когда его внук ещё под стол пешком ходил. А родитель ныне именитого искариота образ жизни своего отца не жаловал, потому пресекал все подобные разговоры. И лишь после потери родителей и возлюбленной, когда Александр отдал себя в услужение католической церкви, он узнал, что пошел по стопам дедушки, истребителя нечистой силы. Наверное, именно это подсознательное любопытство и желание узнать больше о предке привело его сегодня в собор св. Петра. Хотя он полагал, что шансов встретиться на столь огромной территории с нужной ему охотницей да ещё и при наличии прорвы туристов и паломников очень и очень низки. Но, как говорится, даст Бог – свидимся. Только вот Андерсону пока было невдомёк, что встреча уже состоялась.
- Совершенно верно, дочь, – вынужден был согласиться он на речи брюнетки, – Поэтому не нам судить других, да уж тем более людей с саном, что посвятили себя служению господнему. Это святотатство. Хотя грешность – постоянная спутница человечества. Невозможно избежать всех соблазнов дьявола, но всегда можно одуматься, замолить и искупить свои грехи. В этом и состоит суть жизненных принципов верующих...
- Увы, не все, святой отец. Не все грехи можно замолить и искупить, есть вещи, которые даже всемилостивый Господь не может простить. Тогда он отворачивается от страдальцев и им ничего не остается, как принять тьму в своем сердце... Грехи... – собеседница опустила глаза и вздохнула. – Не думаю, что Господь простил бы убийства, прикрытые его именем или отказ от человечности. Или сделки со слугами дьявола. Кстати говоря, быть может вы дадите мне совет... Не так давно я наблюдала поразительнейшее явление – раны на человеке заживали за считанные секунды. Конечно, это было кино, но предположим, в реальности кто-то с помощью ритуалов, которые вряд ли можно назвать священнодействием, воссоздал подобный эффект. Может ли Господь простить коверканье природы человеческой, которую он создал по образу своему и подобию?