Марджери стояла над картиной, угрожающе занеся зажатое в руке полотенце. Она сомневалась, что знает, как лучше почистить ее. Она рассчитывала расстелить полотенце сверху, чтобы оно впитало воду, а затем убрать. Но что если вместе с ним отойдет краска? Может, ей нужно протереть картину. Может быть. Если краска сухая, возможно, она имеет твердую корку, как те дешевые акриловые краски, которыми она рисовала в школе. Раньше она спасла один рисунок от брызг воды. Частично. Ей нужно что-то делать. Марджери низко наклонилась и прижала полотенце к красивому, но залитому водой лицу на картине.
Без предупреждения и без особых усилий, новое идеальное лицо Уолтера лопнуло, словно нарыв в интерпретации сюрреалиста. С шокирующей внезапностью на душевые панели выплеснулась богатой мозаикой цветастая жидкость. Нос, глаза, щеки, рот растворились за миллисекунду. Уолтер не чувствовал боли, как таковой. На мгновение он замер в замешательстве, упираясь руками в кафельные стены крошечной ванной. Его лицо, или то, что от него осталось, брызгало разноцветными струями в душевую кабинку. Яркая "кровь" низвергалась потоками из влажной, мясистой бреши, где когда-то было его лицо. Эпицентр был на месте носа, но пустота разрасталась, от уха до уха, от подбородка до лба. Очертания головы сохранились, но они вмещали в себя яму из сырого мяса, сочащуюся всеми цветами радуги.
Вдруг стало темно.
Сперва это пришло Уолтеру на ум. Возможно, он упал в обморок и спит. Он не чувствовал запахов. Ему нечем было их чувствовать. Он попытался открыть рот. Чтобы закричать. Но рта тоже не было. Хотя он мог осязать. Вода по-прежнему брызгала на него. Он ощущал ее тепло. Еще более теплая вода стекала по его груди. Уолтер слепо поднял руку к своей безликой пасти и медленно протянул палец, чтобы потрогать. Палец выжидательно дернулся в воздухе, не нащупав ничего. Уолтер продолжал подносить руку все ближе, ища лицо, пока наконец не почувствовал что-то под пальцами. Густое, влажное вещество в глубине черепа. Его пальцы проникли сквозь красочную, желеподобную плоть. Вода из душа смывала с основания подбородка все больше быстро растворяющихся кости, мяса и сухожилий. Уолтер протянул перед собой руку. Она была полна трепещущей плоти. Он медленно поднял ее на уровне бывших глаз, будто чтобы изучить содержимое. Он не видел неистовых всплесков жизнерадостных оттенков, низвергающихся из его перевернутой ладони, слабый контроль над вновь обретенными способностями был утрачен. Сознание Уолтера окончательно померкло.
Марджери в ужасе уставилась на портрет. На месте идеально прописанного, красивого лица теперь была сплошная мазня. Красные, зеленые, синие, белые и черные цвета кружили в водовороте и смешивались, образуя нечто похожее на рвоту Ван Гога после тяжелой ночи, проведенной с бутылкой абсентом и "адвокатом" (напиток из виноградного спирта, желтков и сахара - прим. пер.). Марджери пыталась все исправить, совершенно не задумываясь о своих действиях. Она снова прижала полотенце к картине и потерла.
Уолтер по-прежнему стоял неподвижно в душе. Потрясенный потерей лица и растерянный из-за резкой пропажи жизненно важных чувств. Неожиданно его правая рука и плечо взорвались яркими цветными брызгами, мгновенно разжижившись и разлетевшись во все стороны. Свежие восхитительные кляксы на мгновение покрыли белые плитки, после чего были смыты душевой водой. Булькая, просачивались в слив сквозь отслоившуюся кожу и спутанные пучки волос прежнего Уолтера. Хотя Уолтер все равно этого не заметил. Он уже не испытывал страха, был не способен мыслить рационально в праздном состоянии безумия. Затем все его туловище, голова и оставшаяся рука исчезли. Лопнули одновременно. Еще больше красок ненадолго украсило стены. Следом на пластиковый поддон душевой рухнули его ноги. Уже безжизненные, но еще слабо соединенные в районе промежности. Вскоре они тоже исчезли. Растворились, взорвались, рассеялись, разжижились.
Марджери стояла над картиной. В одних местах она протерла ее до голого холста. В других краска просто превратилась в бесформенные пятна. Лишь фон по краям оставался нетронутым. Знакомые грязные стены квартиры Уолтера. Если б Марджери была любознательной и внимательной к деталям, она заметила бы дыру в стене, нарисованную в темной части испорченного портрета. Могла бы установить, где находится ключ к загадке. Но Марджери не воспользовалась этими атрибутами решения проблем. Она не была ищейкой. И Уолтер ее не настолько интересовал, чтобы задумываться об этом. Она боялась лишь того, как он отреагирует на то, что она трогала его работу. Марджери поспешно ушла и больше не возвращалась. Испорченная картина была выкинута, окончательно уничтожена и разорвана на куски, ее останки были похоронены на свалке в пяти милях в востоку от города. Временами Марджери думала о картине. Удивительно красивый мужчина. Иногда он ей даже снился.
Бесследно исчезнувший Уолтер вскоре был забыт. Домовладелец узнал об отъезде квартиранта лишь, когда и без того нерегулярные платежи за аренду и вовсе прекратились. И был даже рад, что, наконец, избавился от пьяницы, который раздражал соседей своими грубыми выходками. Мертв он был или жив, никто не знал, и не хотел знать. Не было даже надгробия, дающего хоть какой-то намек на наследство. Работы Уолтера были уничтожены либо им самим при жизни, либо после его смерти - руками посторонних людей. Скудные пожитки нашли временное пристанище в мусорном контейнере. А то, что имело хоть какую-то ценность - в заднем кармане того несчастного полудурка, которому доверили уборку зловонной хибары.