Некоторое время Эрик наблюдал за этой неаппетитной картиной, раздумывая, закрыть иллюминатор шторой или оставить так, но в итоге просто отвернулся к стене. Но стоило ему закрыть глаза и погрузиться в чуткую полудрёму, предшествующую сну, в иллюминатор постучали.
Эрик вскинулся и сел на постели, ещё сонным, непонимающим взглядом вперившись в иллюминатор. Труп всё так же упирался ладонями в стекло, только вместо изуродованного, но вполне человеческого лица на капитана смотрела демоническая морда одержимца, которого он убил на мостике. Но мгновение — и всё исчезло. Эрик только успел вскочить, слепо нашаривая пистолет. Он помотал головой и тихо выругался. Конечно, это просто нервы шалят, мертвец в окне просто оказался последней каплей…
Однако спать уже не хотелось, и капитан, одевшись и взяв с собой оружие, вышел из каюты и поплёлся на мостик. Во всём теле была жуткая слабость, ноги ещё слушались — организм посчитал, что кошмар закончился, и теперь ему можно расслабиться. Но усилием воли Эрик заставил себя собраться и шагать твёрдо.
Где-то на полпути он услышал крик. Дикий, яростный, полный какой-то безумной, первобытной злобы. Эрик замер, пытаясь определить, откуда кричали, а затем вопль повторился уже ближе. И за ним последовал другой — полный отчаяния и ужаса, переходящий в истошный визг. Теперь уже сомневаться не приходилось, и Эрик побежал на звук, на ходу выхватив пистолет.
Первый всё ещё орал что-то нечленораздельное, но невероятно злобное, другой взвизгивал короче и тише, а потом и вовсе затих.
За очередным поворотом коридора он увидел сержанта абордажной команды, склонившегося над распростёртым на полу офицером мостика. Тот уже не подавал признаков жизни, но абордажник раз за разом вонзал в него широкий боевой нож. Его лицо, руки и форма были густо перемазаны кровью, кровавые струйки текли по подбородку, как будто он только что грыз свою жертву зубами. Глаза его тоже налились кровью и были совершенно пусты и безумны. В перерывах между воплями он что-то неразборчиво бормотал, и теперь, вблизи, Эрик смог разобрать.
— Кровь… черепа… кровь… черепа… костяной трон… кровь… черепа…
Сержант повторял и повторял, пока наконец не обнаружил, что он здесь не один. Завидев капитана, он резко развернулся на корточках, а затем резко прыгнул вперёд с тем же безумным воем, занеся нож для удара.
Но у Эрика было в запасе время, и он не преминул его использовать. Пистолет он уже держал наизготовку, и теперь отступил на полшага вбок и сделал выстрел. Лазерный заряд прошил живот сержанта, но тот как будто не заметил. Он развернулся, снова силясь достать капитана ножом, но следующий выстрел был удачнее — точно промеж глаз, после чего абордажник мешком свалился на пол.
Вспоминая все известные ему ругательства, Эрик на всякий случай прострелил ему ещё и затылок, а затем добрался до офицера и попытался нащупать пульс на его шее. Это последнее он сделал тоже на всякий случай, ни на что особо не надеясь, потому что несчастного уже искромсали в кровавые ошмётки. Разумеется, тот был мёртв.
Единичные случаи безумия среди экипажа были вполне ожидаемы, так что капитан снова не дал волю излишней подозрительности. Но бойцы абордажной команды обладали, как он надеялся, достаточно устойчивой психикой. Оказалось, и у них нашлось слабое звено.
Спать теперь тем более не хотелось, и Эрик развернулся и продолжил свой путь к мостику, на ходу отдавая распоряжения — избавиться от тел и устроить наутро смотр и проверку абордажников.
***