И перед гибелью она выстрадает столько, сколько человек не способен, особенно — наивная шестнадцатилетняя девчонка.
Что может быть прекраснее?
— Согласен!
— Ты живешь в том жутком полуразрушенном доме? — Лиза от волнения заламывает пальцы. — Зимой там холодно. Тебе есть еще куда пойти?
— На что намекаешь, пирожочек? — своими смешками Пеннивайз напоминает девушке Румпельштильцхена.
Пока ты делаешь всё так, как ему угодно, он улыбается и ведет себя вежливо; но только попробуй оступиться, и крупно пожалеешь, что когда-то с ним связалась. Лиза этого не замечает.
— Беспокоюсь.
— И всё?
— Ты теперь мой друг. Я буду заботиться о тебе, а ты — обо мне.
— Ну, разумеется, — на его загримированном лице расползается хищный оскал. Затуманенный разум мешает Лизе адекватно воспринимать реальность. Она протягивает руку, намереваясь скрепить их обещание рукопожатием. Пеннивайз до хруста сцепляет зубы, удерживая порыв разинуть пасть. — Друзья. Мы друзья!
— Счастье, что мой отец нас не слышит, — облегченно выдыхает девушка и переводит взгляд в том направлении, куда указывает клоун. Лиза так и не приняла его новый подарок. — Я съем потом. Ты всё еще не дал ответа на вопрос, откуда узнал мое имя…
Лиза отворачивается всего на секунду, — ее отвлекают голоса детей, доносящиеся с улицы, — а когда поворачивается обратно, Пеннивайза уже нет в комнате.
***
До начала первого урока двадцать минут. Лиза пришла пораньше, чтобы избежать скандала с отцом. Он завтракал на кухне и слышал, как дочь спускалась по лестнице, но не успел пожелать доброго утра и пригласить позавтракать вместе. Она предпочитает ходить полдня голодной, чем столкнуться с отцом.
Скоро они напрочь перестанут понимать друг друга.
В школьной столовой давка. Повара не успевают приготавливать блюда: только выложат на прилавок пироги, пиццу, всякие пирожные, как голодные дети тут же всё сметают. Автоматы опустели вчера, а забить их новой едой ещё не успели. Лиза проверяет время на наручных часах: она десять минут стоит в очереди. Впереди минимум человек тридцать. Точно не успеет позавтракать. Придется сидеть с урчащим желудком и думать не об уроках, а о еде.
Ее окликает Дженнифер. Она одна заняла весь столик; а может, просто никто не хочет сидеть рядом. Эту девушку побаиваются.
Лиза проталкивается сквозь очередь к подруге.
— Не завтракала? Я тебя угощу.
— Премного благодарна. — Лиза подсаживается к Дженнифер под боязливые взгляды школьников. — Я в должниках не остаюсь. Приглашаю тебя после школы к себе в гости. Отец не станет допекать нас, он будет на работе. Посидим спокойно, подготовимся к урокам.
— Какое впечатление от Дерри?
— В целом здесь нормально. Я поспешила с выводами. Или просто развивается паранойя. Должно быть, после переезда всегда такое ощущение, будто целый город что-то скрывает от тебя.
— Наверно. Я родилась в Дерри, за пределы города не выезжала. Очень хочу бросить учебу и отправиться колесить по странам. Боже, это моя мечта! А чего бы ты хотела? У тебя есть мечта?
— Это снова происходит! — доносится из толпы мужской голос. Все переключаются на паренька в очках, держащего местную газету свежего выпуска. В маленьких городках новости узнают через газеты или по слухам от бабушек, а не из интернета. Навевает теплую атмосферу старых добрых фильмов. Лиза убеждается, что в Дерри не так уж и плохо. — Пропала Нэнси. Я был знаком с ней. Эй, Глен! Помнишь ее? Наша одноклассница!
— Ого! Когда она пропала? Что говорят на улицах?
Дети забивают на завтрак, собираясь около паренька с газетой.
— Ты ее знаешь? — обращается Лиза к Дженнифер. После заявления об исчезновении девушки ее аппетит испортился, чего не скажешь о Марш. Она в задумчивости жует очищенные кедровые орехи. — Происходит то, о чем ты предупреждала?
— Вероятнее всего, да.
— Что нам делать?
— Нам? Ничего. Пусть этим занимается полиция.
— Как ты можешь…