- Ты самая настоящая заноза в заднице, Константин, - четко произношу каждое слово и слышу хриплый смех.
Ты присаживаешься на лежащий неподалеку ствол дерева, все еще продолжая смеяться. Конечно же, понимаешь, насколько я права. Но зачем я так поступаю, будто ты виноват во всех бедах?
- Меня называли похуже.
- Не слишком ли много ты на себя взвалил?
- Я делаю все, что в моих силах. Это моя обязанность. Это моя плата за ошибки прошлого.
- Ты об Эстер?
- Не упоминай ее имя, - твой голос приобретает стальные нотки.
Снова затихаю. Невольно подхожу ближе и вслушиваюсь в твое затрудненное дыхание. Пора завязывать с курением. Вижу, как ты до боли сжимаешь кулаки, а сама от волнения облизываю пересохшие губы.
Кладу руку на плечо, и ты незамедлительно сбрасываешь ее с себя. Тебе не нравятся чужие прикосновения рук? Почему?
Ах да, и что значил твой тон, когда я сказала, что у меня с Гарри произошел контакт? Я имела в виду совсем не то, но… что это была за реакция? Не думаю, что я похожа на шлюху, которая спит с кем попало. В противном случае, мы бы уже давно переспали.
Если только ты не пошутил. Я сделаю вид, что так и было. Не хочу возненавидеть тебя за глупые и неуместные шутки. Но это было довольно-таки мило. До сих пор в ушах стоят слова предупреждения, чтобы мы с Гарри не приближались друг к другу.
И в мыслях не было. Я просто случайно заглянула в его воспоминания. А потом он оставил меня одну, бросившись за очередной дозой. Плохо же ты меня знаешь, если действительно решил, будто у меня с ним что-то было. Или могло быть.
Так и хотелось спросить: а не ревность ли разыгралась? Что творится в твоей прекрасной блондинистой голове, а? Снова протягиваю руку, чтобы прикоснуться к тебе и одним глазком выведать ответы на свои вопросы.
Ты знаешь, что именно это я сейчас хочу сделать, поэтому вскакиваешь с места и больно хватаешь меня за запястье, выворачивая руку. Перебарываю вскрик и от возмущения хмурю брови.
- Его нужно похоронить, - с трудом произношу я, не в силах посмотреть еще раз в твои глаза. Они такие темные, что мне иногда кажется: в них таится само зло, даже, несмотря на то, что ты творишь добро. В своей специфической манере.
Вместо ответа наклоняешься ко мне. Вероятно, на моем лице отражается такое смятение, что ты не можешь сдержать улыбки. Будь неладна эта снисходительная улыбка.
Какое одолжение ты пытаешься сделать?
- Зачем ты нужна мне? – задаешь вполне резонный вопрос, и я нервно сглатываю.
- Хочешь, чтобы я ушла?
Твой взгляд опускает чуть ниже, затем еще ниже – на вырез майки. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы, не задумываясь, одной левой вмазала наглецу за его зрительное домогательство. Ненавижу, когда они все так делают. Разве я похожа на породистую кобылу, которую выставили на продажу?
Но другое дело ты, Константин. Меня бесит тот факт, что я не только не могу понять, почему днями напролет рисую твои портреты, теперь не знаю, как вести себя, когда оказываюсь в такой опасной близости, что ты практически утыкаешься носом в мою щеку.
Я замираю в ожидании.
- Нет, - отвечаешь в задумчивости, словно еще не до конца осознал верность своего ответа.
Ты закрываешь глаза, но не спешишь отпустить меня. Неосознанно подаюсь вперед и целую в уголок губ. При желании я могу…
Ты хмыкаешь, чуть поворачивая голову. Ты успеваешь поймать мои губы и с силой прижаться к ним. Порыв настолько резкий, я остро ощущаю твое бьющееся отчаяние. Не знаешь, как продолжать существование в этом прогнившем мире с мыслью о том, что никогда не обретешь счастья?
У тебя никогда не будет семьи. Ты не создан для этого, прости. Людям достаточно бросить на тебя мимолетный взгляд и сразу все понять. Некоторым не суждено в этой жизни почувствовать вкус свободы. Ты идешь рука об руку со смертью. И я боюсь того дня, когда предстоит нарисовать очередное видение, где будет изображен твой изувеченный труп…