— Сашын-то?..</p>
<p>
— Да не-е-ет.</p>
<p>
— …обязательно придёт. Подожди ещё пару часиков, — заулыбался Дима, понимая, что в комнате скоро наступит холиновая неразбериха.</p>
<p>
— Я про настоящего, — ещё сильнее встревожился Дойч.</p>
<p>
— Нет никакого жениха, Дойчик. Сука уже полгода как пизданулась наглухо. Жрёт холиноту. Говорит, под ней только себя и может «отпустить», — пояснил Димасик. — Но, по-моему, там уже с башкой всё, аут. Увидимся ещё, будь здоров!</p>
<p>
</p>
<p>
Димасик ушёл, забрав с собой последний луч трезвости. Дойчлянду оставалось лишь приготовиться к безумию, поскольку уже нагребало. Феназепам к тому моменту заключил любовный союз с алкоголем. Циклодол робко протискивался к ним, покупая их внимание волнами эйфории. Дойч почувствовал абсолютную вседозволенность.</p>
<p>
</p>
<p>
— Хайль Гитлер! — закричал он, на ходу стаскивая с себя штаны. — Зиг хайль!</p>
<p>
</p>
<p>
Несмотря на то, что это повторялось каждый раз, когда Дойчлянд терял внутренние барьеры, собравшиеся радостно заулюлюкали. Те из них, чьи глаза ещё не потеряли осмысленности.</p>
<p>
</p>
<p>
В углу смердящей жижей лениво растекалась чья-то рвота.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ты точно пидор! — уверенно указал на пастора Дойч. — Не придуривайся!</p>
<p>
</p>
<p>
Герой потащил Антона в первую попавшуюся комнату. Тоша был не на шутку накурен и являлся пидором, поэтому не сильно сопротивлялся. Комнату опоясывали пожелтевшие обои, на старой чехословацкой тумбочке нерешительно балансировал плазменный телевизор, а на плечевых суставах пола располагался потёртый диван, на который Дойч и забросил ещё более щуплого, чем он сам, парня. Засунув свой язык в рот пастора, Дойчлянд блеванул. Любовник оказался брезглив, и через несколько мгновений его стошнило в ответ.</p>
<p>
</p>
<p>
— А-а-а… Блядь… Что же… буэ… делать?.. — в непонятках вскочил с дивана Антон.</p>
<p>
— Сходи подмойса, Маня, — смеясь, вальяжно раскинулся на чистой стороне лежака Дойч.</p>
<p>
</p>