<p>
— Окей, погнали.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойчлянд достал из сумки бутылку дешёвого вина. Дима ухмыльнулся. Луна же стыдливо закрылась тучей.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ебанутое состояние сейчас… — поделился переживаниями Дойч.</p>
<p>
— Хочешь об этом поговорить? — съехидничал Димасик голосом доктора Курпатова.</p>
<p>
— Под спидами это неизбежно, — заулыбался герой.</p>
<p>
— Неизбежно как смерть?</p>
<p>
— В последнее время меня поёбывает тема смертности…</p>
<p>
— Почему? — Дима озвучил вопрос, ответ на который был бы дан и без этого.</p>
<p>
— …потому что всё, что мы называем человеческим, мне кажется, оно вырастает из… и сознание в том числе, и все продукты культуры заодно… они вырастают из чувства смертности человеческого существа.</p>
<p>
Мне кажется, допустим, что большинство детских сказок… многие из детских сказок, скажем так, они… призваны как-то там… Ну, маленький ребёнок рано или поздно видит умирающего своего соплеменника, допустим. И это некоторый травматический эпизод, как мне кажется. И-и-и, какие-то сказки, да, там, они призваны рационализировать и сгладить это травматическое переживание. Ну, короче, всё, что мы говорим, всё, что мы делаем, оно как раз сводится к тому, хе-хе-хе, что мы не хотим умирать, по большей части. Это либо инстинкт личного самосохранения, либо сох-сохранения вида…</p>
<p>
— Объясни, чтобы было понятно, — встрял Димасик, — ну, та же самая реализация… Как она подвержена этому механизму?</p>