— Ты поразительно внимательна, — заметил он со странным вздохом сожаления.
— Только слепой идиот не заметит такой сильной разницы.
— Значит, все вокруг слепые идиоты.
— Так и есть, — бросила я, не подумав. — И почему твои глаза меняют цвет?
— Глаза-хамелеоны редкость, но не слишком большая, чтобы ей так удивляться.
— Это бред, — отрезала я, — глаза-хамелеоны не меняются на такие контрастные цвета. Я читала о них.
— Тебе нужно меньше читать и больше жить, не мешая другим. У меня они меняются. Не понимаю, почему ты так на этом зациклилась, — он безразлично пожал плечами, но я точно поняла, что вопрос его задел.
Он снова сжал кулак левой руки так сильно, что я увидела вздувшиеся вены. Мне лучше ничего сейчас не спрашивать.
И мой шокер, кстати, был прекрасно заряжен.
Мистер Баннер проявил к нам интерес, заметив, что мы разговариваем. Проверив наши ответы, он удивленно поднял брови:
— Мистер Каллен, неплохо бы и Изабелле дать поработать над микроскопом.
— Ее зовут Белла, — бросил Эдвард, глядя в окно и словно бы отрешившись от происходящего. — И я определил лишь две фазы из пяти.
Учитель вздохнул, глядя на меня:
— Вы уже делали подобную лабораторную работу.
— Или так или она гений биологии, в чём я лично сильно сомневаюсь, — пробормотал Каллен.
— Я действительно уже делала похожу работу, — сказала я.
Не похоже, что Эдвард, в принципе, заметил этот диалог.
Едва учитель отошел, он спросил меня кое о чём. Вопрос невинный, но я по его тону догадалась, что он с подвохом.
— Снег тебе не нравится, не так ли?
— Подслушивать разговоры чужих людей нехорошо, — процедила я.
— И холод тебе не нравится, — продолжал он, начисто игнорируя мой гнев, рука его всё еще была сжата в кулак, и, клянусь, я видела, как темнеют его глаза.
— Сырость я тоже не люблю, — брякнула я, вжав голову в плечи.
— Выходит, Форкс — не лучшее место для такой, как ты…
— Так и есть.
— Так, что привело тебя сюда, Белла? — резко спросил он, и мне показалось, что где-то в его вопросе было опущено какое-то ругательство.
Я очень хотела ответить «Не твоё дело», но не смогла. Его нельзя было злить. Не в ту секунду…
— Семейные обстоятельства, — сдержанно произнесла я.
— Что, конкретно, случилось? — с нажимом спросил он.
Мне почти становилось плохо. Я чувствовала, что от страха деревенеет каждая мышца тела.
— Моя мама опять вышла замуж.
— Когда?
— Причём здесь…
— Когда она вышла замуж? — голос его был тихим, но рука под столом не разжималась, и в этой руке, как я чувствовала, должна была быть моя шея.
— В сентябре…
— И у тебя проблемы с новым отчимом?
— Нет.
— Тогда почему же ты с ними не осталась?
Я молчала.
— Лучше бы тебе ответить, — сказал Эдвард.
— Это не твоё дело, — прошептала я, подняв на него взгляд. Я ожидала, что он прикончит меня на месте, но он только улыбнулся:
— Ты храбрая.
Я молчала, пытаясь понять его реакцию.
— Ты неплохой человек, Белла.