«Нужно обязательно приготовить ему что-нибудь вкусненькое, как вернусь из школы, — подумала я. — Спасибо тебе, пап…»
Я, держась за капот машины, запоздало поднялась, услышав за спиной странный шум. Шум нарастал с диким визгом тормозов. Еще до того, как я обернулась, поняла, что именно сейчас случится.
На меня летела потерявшая управление машина. На гололеде она превратилась в опасный, отправленный в меня, силой инерции, снаряд. Фургон стремительно приближался… Я должна была умереть от того, что его синий металлический бок на скорости около семидесяти километров в час расплющит меня о красные дверцы моего старенького пикапа, как две ладони хлопают друг о дружку, убивая надоедливую муху.
Я помню лицо Эдварда, стоящего за четыре машины от меня. Его черные глаза на белом лице выражали что-то мне доселе непонятное, будто на секунду он перестал быть человеком.
А потом резкий, жуткий по силе толчок… откинул меня с пути летящей на меня машины, и я услышала, как фургон со скрежетом вписался в беспомощный кузов моего пикапа. Тем временем, я лежала за старой хондой, прижимаемая к земле тем, что спасло меня, сбив с ног.
Но я еще не была спасена. Оттолкнувшись от моего несчастного пикапа, как игрушка, фургон сделал опасную петлю на льду и снова несся на меня, будто зачарованный злой силой.
— Да, твою же мать!
Услышав это ругательство знакомым голосом, я поняла, что «что-то», сбившее меня с пути полета машины является Эдвардом Калленом. Лицо его было искажено злобой.
Я успела подумать о том, что теперь фургон несется на нас обоих, и мы погибнем вместе, но он с неожиданной яростью и почему-то страшной досадой поднял руки перед собой, останавливая фургон. Машина с силой ударилась о его ладони и должна была убить нас обоих, но вместо этого в ее боку появились две вмятины от его рук.
Эдвард остановил машину, как картонную игрушку, а потом за капюшон оттащил меня прочь, и фургон резко качнуло в ту сторону, где еще совсем недавно находились мои ноги.
Спустя несколько секунд мучительной, жуткой тишины я услышала женские вскрики и чей-то плач. Я тряслась, будто в сильном ознобе, и нервно икала. Попыталась сесть, но Эдвард удержал меня железной хваткой. Я посмотрела в его лицо, лишенное всякого выражения. Пожалуй, в нём было разве что напряженное, бесстрастное внимание. Я почему-то снова ощутила себя в опасности.
— Ты цела? — хрипло спросил он.
— Да… С-слушай, т-ты…
— Сиди пока. У тебя сильно разбит висок, — прошептал он, а потом почему-то улыбнулся. — Ну, точно. Ты здорово ударилась.
Не пойму, почему он так радовался этому.
— Т-ты… так быстро здесь оказался. Как у тебя это получилось? И то, что ты сделал…
— Я был рядом, — отрезал он, сверля меня своими черными глазами.
— Н-нет же, я точно помню.
— Белла, — он тихо рассмеялся, — перестань, я и правда был рядом.
Потом он быстро посмотрел куда-то поверх машины и, как мне показалось, с кем-то переглянулся взглядом. Тогда я впервые увидела в глазах Эдварда… страх.
Я немедленно оказалась в центре внимания. Перепуганные ученики и учителя бежали к нам, чтобы узнать, что стряслось.
— Не подходите ближе! — неожиданно велел какой-то мужчина.
— Вытащите Тайлера из машины, он без сознания, — командовал кто-то еще.
“Тайлер?”
Я снова сделала попытку подняться, но Каллен прошептал:
— Постарайся пока не двигаться.
— М-мне холодно, — пожаловалась я. — Он в порядке, Эдвард? Тайлер жив?
— Он жив.
— И почему ты оказался рядом так быстро? Точно… ты же был около своей машины вместе со всеми…
— Белла, — он склонился надо мной, — это совсем не так. Ты действительно серьезно ударилась головой.
— Не принимай меня за дуру, я всё видела.