— А как ты думаешь, в субботу он… поцелует тебя?
Я резко покачала головой:
— Сильно сомневаюсь.
И тут же представила себе — каково это — целовать его. У него, наверное, просто ужасно холодные губы.
Стало не по себе.
— Белла, ты только скажи мне честно. Он правда нравится тебе? — она вдруг стала серьезной.
— Да, — выдавила я из себя, но такой откровенно лживый ответ меня не устраивал, и я не выдержала, пояснила: — Точнее, он мне нужен. Необходим гораздо сильнее, чем я бы этого хотела. Он нужен мне больше, чем я ему.
Я очень старалась не лгать хотя бы в чём-то.
— Слушай, если он настолько нужен тебе, то не отпускай его и не будь слишком требовательна. Возможно, даже хорошо, что он не торопит события. Он воспринимает тебя серьезно.
— Это я уже поняла, — негромко пробормотала я.
В тот момент, к счастью, прозвенел звонок, и я постаралась сосредоточиться на уроке.
За ленчем мы с ним будем изображать воркующую парочку, пока Эдвард подготавливает меня к какому-то Договору. Судя по всему, это что-то ужасное. Что-то, от чего я навсегда могу перестать быть счастлива.
Не представляю, что это может быть. Я видела убийство, я едва не погибла, я посвящена в государственную тайну. Что дальше?
Перед ленчем Эдвард ждал меня у класса. Вид у него был очень мрачный. Он смотрел в окно в коридоре, положив одну руку на подоконник, и его указательный палец монотонно постукивал по нему. Посмотрев на меня без улыбки и даже с некоторым сожалением, он, молча, пошел рядом со мной в столовую. За этим наблюдал весь класс, и я чувствовала, как спину мне жгут взгляды. Я совсем не боялась этого, но весь этот спектакль показался мне мерзким, грязным и неуместным. Захотелось спрятаться куда угодно. Эдвард осторожно коснулся ладонью моих пальцев и взглянул на меня:
— Всё нормально, ты справилась.
Я едва заметно кивнула и ничего не ответила.
В очереди он всё так же, молча, набрал нам обоим еды. Мне было всё равно, что есть. В его присутствии меня часто оставляет аппетит.
Если я всё сделала правильно, то какого чёрта он так мрачен?
А если что-то случилось?
Я оказалась права. Эдвард сказал, сев со мной за столик:
— Придется всё ускорить.
— Что ускорить? — испуганно спросила я.
— Твоё информирование. Должно быть постепенно, но, как я и сказал, Розали разозлилась. Она сказала, что если всё, что я о тебе говорю, правда, то ты должна доказать это своей адекватной реакцией.
— Так. И что теперь?
— Я хотел дать тебе хотя бы месяц спокойной жизни. Думал, к тому времени мы разберемся… с тем, зачем сюда прибыли, но она хочет быстрее ввести тебя в курс дела. И остальные тоже считают так же. Это опасно, — он опустил взгляд. — Но выхода нет. Ты всё узнаешь раньше. Всё, включая и Договор и цель нашего визита. В этот момент, Белла, правильной реакцией с твоей стороны может быть только одна. Принятие и готовность выполнять Договор, защищать его. А я тебя слишком хорошо изучил… Ты отреагируешь совсем не так, как они хотят.
— А какая разница, как я отреагирую?
— Договор — одна из самых засекреченных вещей в мире, — произнёс Эдвард медленно. — При посвящении неофита о нём проверяется всё до мелочей. Если в круг попадёт ненадёжная личность, это грозит дезинформацией, катастрофой, масштабов которой ты не можешь себе представить. Твоя реакция на Договор говорит о том, насколько ты способна хранить его в тайне и беспрепятственно принимать. Твоя реакция должна быть зафиксирована мной и Джаспером — он читает эмоции. Абсолютный эмпат со способностью в том числе повышать и понижать контроль эмоций. Если от меня ты скроешься, то от него — нет. И единственная причина, по которой я твой куратор, а не он заключается в том, что у Джаспера самый низкий порог самоконтроля при взаимодействии с людьми. Ему нельзя постоянно контактировать с тобой.
— Я попробую притвориться, проконтролировать эмоции, сделать дыхательные упражнения.
— Ты не сможешь притвориться, — прошептал он, покачав головой и посмотрев на меня исподлобья. — Но ты должна морально подготовиться, понимаешь? Изо всех сил. Успокоительные при проверке Джаспером не работают, он чувствует их вмешательство, как искусственные помехи. И он не расположен к тебе, как и Розали. Поэтому, Белла, тебе нужно морально подготовиться к тому, что ты услышишь о самой вопиющей и циничной несправедливости, какая только может быть. Ты должна уметь притвориться, что готова защищать такую систему и оберегать ее тайну. Если ты не сделаешь этого, тебя в лучшем случае изолируют навсегда от общества. В худшем — казнят. Большего я тебе пока не скажу, за нами наблюдают, и тут многовато людей.
— Поняла, — негромко вымолвила я, дрожа всем телом. — Мне изначально было ясно, что просто не будет.