Юнцы вокруг загалдели, обсуждая, насколько честной считать такую победу.
— Поговорите о честности с одичалыми, когда пойдете в разведку, — сплюнул Куорен. Один из парней помог ему стащить помятый шлем, под которым уже наливался сильный кровоподтек. Это зрелище слегка утешило раненую гордость, и Манс кивнул в ответ на предложение сира Эндрю объявить ничью.
И тут прозвучал рог. Все замолчали, слушая, пока резкий протяжный звук затихал, рассеиваясь в воздухе.
— Кого ждем сегодня? — спросил Манс: один сигнал рога означал возвращение разведчиков. Но рог затрубил снова. Все разом задвигались, будто сбрасывая с себя чары неподвижности: новобранцы на тренировочном дворе побросали турнирные мечи и схватились за боевые, несколько парней бросились в оружейную облачаться в кольчуги. «Два сигнала, — передавалось из уст в уста, — одичалые!»
Манс с Куореном переглянулись.
— Никак к нам сам Джорамун во главе своего войска пожаловал, — Куорен потер синяк на лбу искалеченной двупалой рукой.
— С Баэлем Бардом за компанию, — хмыкнул Манс, которого охватившая молодняк паника скорее развеселила. — Пойду спрошу Эббена, или кто там сейчас на дежурстве стоит, из-за чего весь сыр-бор.
Когда он подошел к воротам, там уже было несколько дозорных, но мечи у всех были в ножнах. Среди них был Уоллес, стюард командующего Башней.
— Отбой тревоги. Объявите им там, — велел он Мансу, указывая на переполошившихся рекрутов. — Это торговец, друг Дозора, принес товары на обмен.
Решетка со скрипом поднялась, пропуская маленькую группу одичалых: пожилого охотника и двух пацанов, тащивших заваленные шкурами сани. Манс мазнул по ним взглядом, разворачиваясь, чтобы исполнить приказ, и вздрогнул. Один из мальчишек, лет десяти, мелкий и кривоногий, глядел прямо на него. Потом двое братьев в черных плащах шагнули между ними, но Манс уже узнал торчащие из-под шапки ярко-рыжие волосы, обрамлявшие круглое курносое лицо.
2.
— Эй, ворона! — его настойчиво дернули сзади за плащ.
Манс посмотрел по сторонам, проверяя, чтобы никого из братьев не было рядом, и только тогда оглянулся.
— Что ты здесь делаешь, дура! — прошипел он страшным шепотом. — Женщинам и девицам не место в замке, принадлежащем Дозору.
— А правду говорят, что всем воронам кое-что отрезают, оттого вы нас так и боитесь? — съязвила дерзкая девчонка. Манс вспомнил, как она так же дразнилась, держа в руке снежок. Игритт, вот как ее звали.
Он сгреб ее за рыжий вихор, приближая ее лицо к своему.
— Среди тех немногих песен, которые я никогда не пою, есть «Баллада о храбром Денни Флинте». Была одна молодая дурочка, такая же, как ты. Решила переодеться мужчиной и вступить в Дозор. Кончилось это плохо. Как раз потому, что никто никому ничего не отрезает. Яснее сказать?
Игритт сглотнула и помотала головой.
— Я не собираюсь вступать в ваш поганый Дозор. Я просто помогала папаше Хенрику сани волочь.
— Молодец. — Он повернул ее за плечи и подтолкнул к узкому проходу между оружейной и наружной стеной замка. — Сейчас я незаметно выведу тебя за ворота, и ты подождешь своего папашу в лесу.
— Он не мой папаша, — девчонка шмыгнула носом, так что Манс даже подумал, не слишком ли сильно он ее напугал. — Погоди! — она оттолкнула его руки. — Сначала я должна сказать.
— Что еще? — спросил он с нетерпением, прислушиваясь, не подходит ли к ним кто. Пришлось бы пораскинуть мозгами, чтобы объяснить братьям, о чем он шепчется по углам с одичалой девчонкой. Даже при том, что от мальчишки ее действительно трудно было отличить.