Ее глаза сияют весельем и, осмелюсь сказать, нежностью. В этом свете она не кажется такой юной, как мне показалось. Если уж на то пошло, она смотрит на меня с той же мудростью, что и бабушка.
— Боюсь, это не так просто — распутать твои связи с другими духами, маленькая ведьма-ткачиха. Кольцо, которое я уничтожила, хранило в себе часть моей силы. Я надеялась впитать ее в себя. Но вместо этого она перешла в тебя. — Аврора положила руку на центр моей груди. — Моя сила была отделена от меня не руками смертных, а старыми богами, живущими далеко-далеко отсюда. Я пыталась воззвать к ним у подножия красного дерева, но, похоже, мне придется еще раз предстать перед ними у их великого дерева, чтобы они забрали ее у тебя и должным образом вернули мне.
— Тогда мы пойдем к ним, — заявляю я, беря ее руку в свои.
— Фаэлин? — Ее бледные брови нахмурились в замешательстве.
— Если у меня нет силы, чтобы освободить тебя, мы вместе отправимся на поиски старого бога, у которого она есть. — Я улыбаюсь, чувствуя краткое разочарование от того, что потеряла первого духа, с которым была связана. Это правильное решение. Жаль только, что обстоятельства сложились иначе. — Я не стану удерживать тебя и использовать твою силу против твоей воли. Так что вместе мы обретем свободу, которую ты ищешь.
— Путешествие будет долгим и трудным, если оно вообще будет возможным, — мягко говорит она.
— Утром я достану припасы, и мы подготовимся к путешествию в ближайшие дни.
— Ты не представляешь, какие могут быть последствия.
— А мне и не нужно. — Я сжимаю ее пальцы. — Это правильный поступок.
— Ты… действительно освободишь меня? — Ее глаза сияют. — Даже несмотря на то, что ты меня почти не знаешь? Несмотря на то, что я могу наделить тебя безграничной силой, если ты решишь ее взять?
Безграничная сила… Неудивительно, что лес, казалось, прислушивался ко мне больше, чем когда-либо прежде…
— Безграничная сила — мало чего стоит, если получить ее нечестным путем. Я хочу получить только то, что мне предлагают, и не хочу, чтобы это было иначе.
— Спасибо, Фаэлин. — Она сжимает мои пальцы и прижимается лбом к моим костяшкам, издавая вздрагивающий вздох. Я кладу другую руку на ее дрожащие плечи.
— Ты проголодалась? — спрашиваю я, меняя тему разговора. Аврора и так уже многое пережила за сегодняшний вечер; нам не стоит задерживаться на темах, которые доставляют ей беспокойство.
Она кивает.
— Хотя по сути я и дух, эта форма, в которой я заперта, достаточно смертна и требует еды, чтобы процветать.
— Может ли эту физическую форму…
Она не дает мне закончить вопрос. Хотя он и так был нелепым.
— Убить? Да. Нет, — загадочно отвечает она. — Мое бессмертие как духа не покинуло меня полностью, хотя я и приняла эту форму. Это тело нельзя убить естественными способами — старением, голодом, холодом, болезнями. Хотя я все еще чувствую эту боль.
Что-то в том, как она произносит эти слова, в ее горьком, усталом и мрачном выражении лица, сопровождающем их, заставляет мое сердце болеть за все, что пережила эта женщина — за все, что я едва понимаю.
— Чтобы убить меня, — мрачно продолжает она, словно заставляя себя произнести эти слова, — нужно, чтобы смертная рука совершила магический акт. Голод не может убить меня, но зачарованный кол, вбитый в сердце, может.