— Да, теми, кем ты будешь править вместе со мной. — Конри садится и указывает на спальное место рядом с собой. — Как тебе эти земли?
— Невероятными.
— Правда? — Он усмехается. — Мы скромный народ. Но я рад, что ты находишь нас такими удивительными.
— Даже если я знакома с магией, силы жителей Мидскейпа все равно поражают воображение. Духи здесь такие живые и здоровые. Одного этого достаточно, чтобы я никогда не захотела уезжать, — говорю я, в моих словах есть доля правды. Здесь есть невероятные вещи. Конри к ним не относится.
— Я бы хотел показать тебе еще больше невероятных вещей… — Он замолкает, и воздух наполняется невысказанными словами. Конри берет мою руку в свою и проводит кончиками пальцев по моему плечу, заправляя волосы за ухо и спускаясь к шее. — Если ты мне позволишь.
Я не чувствую никакого желания. Никакого желания к нему. Будь то моя накидка и дополнительная защита, которую я в нее вшила, нити вокруг запястья или облегчение, которое я только что испытала, — возможно, все это вместе — нет никакого желания поддаваться прикосновениям Конри. Остается только надеяться, что эта ясность продлится всю ночь.
— Прости меня, но день был долгим, и я устала, — мягко говорю я, поглаживая его по тыльной стороне ладони. — Может быть, завтра? Я бы очень хотела увидеть эти невероятные вещи, — добавляю я со знойной ноткой, которая звучит фальшиво для моих ушей, но он, кажется, купился на нее. — Но я хочу быть уверена, что удовлетворю и тебя.
— Очень хорошо. Позволь мне помочь тебе устроиться поудобнее для сна. — Это не вопрос, он уже тянется к моей накидке. Конри справедливо подозревает, что именно это помогает мне сопротивляться ему.
— Сегодня прохладно от ветра. Я бы хотела спать в ней.
— Я согрею тебя. — Он расстегивает булавку в центре моей шеи. Я сглатываю и позволяю ему снять ее, не видя возможности сопротивляться дальше, не вызывая подозрений. — Вот так, — бормочет он, возвращая мое лицо к своему, — разве так не лучше?
— Да, конечно, — говорю я.
— А теперь поцелуй меня.
Я целую. Удручает, что даже сейчас, со всей этой яростью и всем тем, что я знаю о гнилой внутренней сути этого мужчины, мне легко его целовать. Его обаяние, разглаживающееся в моем сознании и напоминающее мне о том, насколько он красив, — этого почти достаточно, чтобы я перестала заботиться обо всем остальном. Почти, но не совсем.
На этот раз нет той подавляющей бездумности, которая сопровождает поцелуй. Пока я целую его, я полностью осознаю себя и свои действия. И отвращение, которое их сопровождает. Но я контролирую каждое движение. В том числе и то, когда я отстраняюсь, к его большому смятению.
— Прости меня, мой король, но я действительно устала за этот день. Я не привыкла к таким путешествиям.
— Да, конечно. — Он принужденно улыбается. Я вижу, как улыбка тянется к его щекам, но не достигает глаз. — Тогда давай отдохнем.
Он растягивается на подстилке, сдвигается и приглашает меня лечь рядом с ним — спиной к нему. Я соглашаюсь, понимая, что у меня нет выбора. Это действие поможет мне освободить Аврору и себя. Чем меньше Конри будет подозревать, тем легче будет сбежать. Мне остается только тянуть время и ждать…
Конри сдвигается за мной, прижимаясь ко мне. Он глубоко вдыхает в мою шею. Я судорожно сглатываю, и это ощущение щекочет мне позвоночник. Как будто он чувствует даже такую тонкую реакцию на свои движения. Он снова смещается, вжимаясь в меня, но уже не так неуловимо.
— Ты пахнешь восхитительно… как будто я могу съесть тебя, — говорит он с рычанием.
— Я бы предпочла, чтобы меня не ели. — Я пытаюсь рассмешить его шуткой. Усмешка легко сменяется облегчением от того, что он действительно не чувствует запаха Эвандера.
— Тебе не нужно стесняться. Здесь ты можешь совершать самые сокровенные плотские действия, не опасаясь осуждения или расправы. Лыкины не такие, как большинство людей. — Его рука обхватывает мой живот, пробираясь по ребрам.
Я прикусываю губу и закрываю глаза. Одно легкое прикосновение — и я задыхаюсь. Конри это чувствует. Он легонько целует мою шею, а его рука касается нижней части моей груди.
Это будет так приятно, шепчет голос в глубине моего сознания, сдайся, ты все равно сможешь сбежать позже… если захочешь.
Нет. Я не сдамся. Я не могу. Но его рука перемещается, угрожая заставить мой разум помутиться. Если я не буду осторожна, он вновь зажжет мои желания. Я должна бороться с этой магией. Я не могу позволить ему победить. Я не позволю.
Мои мысли мечутся, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Это война моего разума против его рук. Его рта. Ничто не может отвлечь меня от мыслей о нем. Он уничтожит все мои последние остатки силы воли, если я не…
Эвандер.
Фантазия, которая спасла меня раньше, с силой возвращается в мой разум. Но вместо того, чтобы представить Эвандера, действующего, как Конри… вместо того, чтобы позволить себе завестись быстрее… я думаю обо всех причинах ненависти к Эвандеру — он забрал Аврору, сжег мой дом, привел меня к Конри и поставил меня в такое положение. И тут же вспоминаю все причины, по которым я должна ненавидеть Конри.
Мои мысли снова принадлежат мне. Я хватаю его за руку, крепко переплетаю пальцы с его пальцами, чтобы он не мог сделать ни одного движения без моего разрешения. Он прекращает свои поцелуи. Его тело замирает позади меня.
— Я слишком устала, — настаиваю я, не оставляя в своем тоне места для споров. И все же я немного задерживаю дыхание. Учитывая все, что я слышала о Конри… придется ли мне защищаться от него еще больше? Как далеко он зайдет?
— Конечно, дорогая. — Он в последний раз легонько целует меня в шею, и его рука расслабляется в моей. — Я никогда бы не стал требовать от человека того, чего он не готов был бы отдать по своей воле.
Я чуть было не указала на Аврору, на себя, на Эвандера, на все остальное, чего я не знаю, но не сомневаюсь, что это свидетельствует об обратном. Слова так близки к тому, чтобы вырваться наружу. Но мне как-то удается сдержать их и продолжать играть в ладушки.
Конри устраивается у меня за спиной. Я остаюсь настороже. Жду. Но его дыхание замедляется и выравнивается. Оно ровное и глубокое. Он действительно заснул.
Я медленно вздыхаю, и мои мышцы ослабевают от напряжения. У меня получилось. Мне каким-то образом удалось помешать ему и его чарам. Это такая мелочь… но ощущение грандиозного триумфа.
Однако расслабиться настолько, чтобы заснуть, — это совсем другая история.
Утро начинается не с крика птиц, а с воя. Я резко вскакиваю на ноги, пораженный. Сердце колотится в груди.
Конри рычит от смеха.
— Фаэлин, ты просто прелесть, даже когда крадешь все одеяла. — Так и есть: они лежат на полу, сбитые моим движением. — Не о чем беспокоиться. Это просто альфа стаи предупредил всех, что сегодня день переезда.
— Понятно. — Я кладу руку на грудь, словно пытаясь заставить сердце биться медленнее.
— Не бойся, нас окружают мои самые преданные рыцари — мужчины и женщины, готовые умереть за меня. Тебе больше не о чем беспокоиться. Я всегда буду рядом с тобой и буду нести ответственность за твою судьбу.
— Спасибо. Это дарит мне облегчение, — говорю я и заставляю себя слегка улыбнуться. Он хочет, чтобы это было обнадеживающе… но все, что я слышу, — это то, что меня окружают преданные ему лыкины. Лыкины, которые выполнят любой его приказ. Кроме одного. — Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до старого леса, где живет дух великого волка?