— Я услышала тебя, Эвандер. Теперь мне нужно отнести это Авроре.
Он провожает меня в ее палатку, не говоря больше ни слова по этому поводу. Хотя я чувствую, что от его разочарования идет такой же горячий пар, как от картофеля. Аврора, как и следовало ожидать, рада видеть нас обоих, и теплый прием, который она оказывает Эвандеру, заставляет меня почувствовать себя виноватой за то, что я сомневалась в нем. Она действительно ему доверяет.
Ее волнение удваивается, как только она видит, что лежит в миске. Эвандер оставляет нас, занимая позицию у входа в палатку.
— Зелень, овощи, правильно приготовленное мясо? — Аврора садится на землю, скрестив ноги, и ставит миску на колени. — Как тебе удалось сотворить это чудо?
— Конри ходил со мной за едой.
Аврора делает паузу, схватив горсть зелени. Она запихивает их в рот и долго пережевывает.
Я продолжаю, когда она умолкает:
— Он знает, что происходило — более или менее. Что я сопротивлялась ему… — Я быстро пересказываю ей события прошедшего дня. Выражение ее лица невозможно прочесть все время, пока я говорю. — … Но я думаю, что, если он искренен, возможно, есть способ для всех нас получить то, что мы хотим.
— Не с ним. Не с Конри, — наконец говорит она, медленно покачивая головой. — Он хочет, чтобы ты поверила, что это возможно. Но он ни за что не сдастся.
— А может, ему и не нужно, не совсем, — поспешно говорю я. Ее слова перекликаются со словами Эвандера, и с каждым мгновением я чувствую себя все глупее и глупее от того, что начала доверять Конри. — Может, мы сможем использовать его достаточно долго, чтобы получить то, что нам нужно. Если он будет думать, что мы на его стороне, мы сможем использовать это в своих интересах.
Аврора обдумывает это.
— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала.
Я тяжело вздыхаю.
— Ты и Эвандер… вы оба предупреждали меня о нем. И я верю вам. — Я бросаю взгляд на крышку палатки, надеясь, что мой голос звучит достаточно тихо, чтобы Эвандер не услышал. — Но Конри не был тем мужчиной, о котором вы говорили. По крайней мере, не для меня. Возможно, он действительно стремится к изменениям и самосовершенствованию?
— Я стояла рядом с сотнями Волчьих Королей, и каждый из них становится таким же испорченным своей властью, как и предыдущий.
— Аврора, мы, смертные, не монолит. Я понимаю, что тебе пришлось столкнуться с многовековыми испытаниями. Но каждый человек способен измениться, если захочет.
— Если захочет, — повторила она, подчеркивая. — Он никогда не захочет.
Я опираюсь локтем на колено и опускаю голову на ладонь.
— Я просто не знаю, как освободить тебя без его помощи. Я видела Мидскейп, или только эту его часть… Этот мир огромен. Я не знаю, смогу ли я освободить нас от него, и я боюсь его гнева, если мы попытаемся и потерпим неудачу.
— Ты не одинока в своем страхе перед его гневом. — Аврора положила кончики пальцев на мою свободную руку, лежащую на другом колене. — Именно поэтому мы не потерпим неудачу. Мы продолжим собирать духов для нашего дела и призовем их, когда придет время совершить побег. Мы будем тщательно планировать и действовать только тогда, когда будем уверены.
Я киваю и выпрямляюсь, стараясь излучать больше уверенности, чем чувствую.
— Так что давайте закончим с едой, а потом снова поработаем над твоей магией.
Мы проводим еще одну ночь в лагере со стаей Вейлина, а затем палатки спускаются. Теперь волков почти сотня, они бегут как один, громыхая по склону равнины. Я не нахожу в поездках той радости, что была раньше. Ветер не так сладко пахнет надеждой.
Каждую ночь между двумя лагерями мы ставим временные палатки. Но палатка Конри остается самой прочной. Каждую ночь у меня своя отдельная постель, и он велит мне видеть хорошие сны.
С рассветом меня охватывают еще большие сомнения.
Я слежу за каждым движением Конри в поисках предательства. Намека на обман. Но ничего не нахожу.
Учитывая его прошлое, все, что сказали Эвандер и Аврора, я не думаю, что смогу полюбить его… но если он пытается измениться, возможно, мы могли бы стать друзьями. Или друзьями настолько, что он окажется прав, и мы сможем добиться чего-то значимого для обоих наших миров.
Помогать и лыкинам, и людям — это гораздо более важная цель, чем защита леса. А когда мне удастся вернуть Авроре ее силу, у меня появится задача. Цель.
Каждое утро, просыпаясь, я надеюсь, что на этот раз все будет гораздо яснее, чем в предыдущий. Но, увы, я лишь еще больше запутываюсь.
— Фаэлин, — говорит Конри, входя в палатку в нашу первую ночь в лагере новой стаи. — Ты проснулась?
— Да, — отвечаю я, хотя он это прекрасно видит.
Конри садится на край своей постели, ближе к ногам.
— Если ты не слишком устала, я бы хотел, чтобы ты послушала наши песни.
— Песни?
— Да, их будут петь у костра. — Он протягивает руку. — Пойдем со мной? Но только если ты хочешь.
Мне настолько любопытно, что я принимаю приглашение. Конри выводит меня из палатки, а Эвандер идет у него за спиной. Мы направляемся к большому костру в центре лагеря. Половина стаи сидит или стоит в кругу вокруг него. Я вижу трубы и простые плоские барабаны.
Мужчина, в котором я узнаю одного из альф, почтительно кивает Конри. Затем он откидывает голову назад и издает звук, который нельзя назвать ни пением, ни воем, а чем-то средним. Он исходит из глубины его нутра и поднимается по затылку. Другие поднимают подбородки и воют в ответ. Это призыв и повторение, к которому вскоре присоединяется медленный и ровный стук барабанов.
Вскоре вся стая начинает дышать в унисон, резко вдыхая часть звука, который быстро становится музыкой. Каждый, кажется, поет-выпевает один звук, но делает это так быстро, что вместе они начинают складываться в слова.
— Эвандер, будь добр. — приказывает Конри, произнося так мало слов.
Эвандер делает шаг вперед. Я думаю, что он собирается петь, но вместо этого он подходит к костру. Он протягивает руку, словно тянется к пламени, и смыкает пальцы. Когда он шевелит губами, я вижу, как пляшут языки пламени, как в них появляются глаза.
Фолост? Никогда еще маленький огненный дух не выглядел таким могущественным. Время, проведенное в Мидскейпе, пошло на пользу не только Мэри.
Один миг золотых глаз. Да. Но чему? На мой вопрос ответили, когда огонь угас, и Эвандер опустил руки, как бы затушив его. Лыкин поднимает правую ладонь, пальцы сдвигаются, отводя ее в сторону. Фолост движется вместе с Эвандером, словно лыкин управляет духом огня.
Пламя принимает очертания волков и клыкастых корон, светящегося шара, похожего на солнце, но я могу лишь предположить, что это луна.
Это их история, рассказанная через мерцание желтого, оранжевого и красного цветов. Историю, которой вторит первобытный, гортанный вой, складывающийся в слова на древнем языке, которого я не понимаю. И все же… я нахожу себя раскачивающимся вместе с ними. Дышу вместе с ними. Грохот барабанов и резкие трели панорамных труб, выдерживающих высокие ноты, вызывают сладкое головокружение сродни слишком большому количеству медовухи. Сердце колотится, слегка бурлит, но воздух густой от предвкушения.