— Ты сделаешь мне больно? — шепчу я.
На его губах появляется усталая, слегка нездоровая ухмылка. В его глазах появляется почти злобный блеск, вызванный призраками, которые танцуют в его взгляде. Призраки, которых я не понимаю. Возможно, это фантомы, которые неустанно преследуют его, приковывая к убеждению, что он лишь обуза для тех, кого любит.
Не то чтобы это была любовь…
— Я предупреждал тебя, что мое прикосновение станет предвестником тяжелых испытаний. — Он снова наклоняется вперед, касаясь своими губами моих.
— Я не могу в это поверить, — пробормотала я.
— Нет? Тогда почему ты колеблешься? Твое тело знает, что меня нужно бояться, даже если твой разум говорит обратное. — Даже когда он предостерегает меня от него, его рука движется вниз по моему боку и нащупывает мою грудь. Большой палец проводит по ее пику, отчего моя спина выгибается дугой. — Возможно, именно опасность, исходящая от меня, возбуждает твое желание.
— Ты не причинишь мне вреда. — Я утверждаюсь в этой истине, удивительно уверенная в себе. Эти слова звучат во мне с совершенной ясностью, без малейших сомнений, пробиваясь сквозь пьянящую дымку моей огромной потребности.
— Нет? — Он рычит, наклоняясь вперед, чтобы снова поцеловать меня. На этот раз яростнее. Почти сердито. Его язык стал горьким. — Я уже убил сердце ведьмы.
Мое сердце бьется медленно, и каждый удар отдается в ушах зловещим эхом. Да, в его движениях есть опасность. Но меня это скорее интригует, чем пугает.
— Ты уверена, что хочешь спать с таким мужчиной, как я?
Я изучаю его, ища в этих затравленных глазах объяснение, которого, как я знаю, не найду. Оно слишком тщательно охраняется. Факты были запутаны, чтобы затушевать картину.
— Ты — то, что мне нужно. — Даже несмотря на все неизвестности, которые его окружают, даже несмотря на страх и сомнения, пытающиеся разрушить мою решимость, эти слова звучат правдиво. — Когда ты рядом, мысли о тебе затмевают все остальные. Только ты можешь заставить мир раствориться в небытии. Я хочу, чтобы ты опустошал мое тело, пока я не перестану думать. Конри не на что будет претендовать, если я позволю тебе уничтожить его.
Его ухмылка превращается в оскал. Удовлетворенная и торжествующая. Интересно, злорадствует ли он про себя, что возьмет женщину, на которую претендовал Конри? Пусть, если это положит конец разговорам.
— Хорошо. Ведь я мечтал почувствовать тебя под собой с того самого момента, как впервые увидел. — Он снова нежно целует меня, а другой рукой расстегивает застежку накидки. Его рука медленно скользит по моей шее, ключицам, грудям, к подолу рубашки, проникает под него и возвращается обратно. Он нежно обнимает мою обнаженную грудь, лаская и исследуя каждый ее сантиметр. Затем его прикосновения становятся более настойчивыми.
Эвандер издает низкий рык мне в ухо.
— Но я должен предупредить тебя, Фаэлин. Может, я и не такой монстр, как Конри, но не могу пообещать, что я нежный любовник. Если ты скажешь мне опустошить твое тело, я так и поступлю.
— Мне не нужно, чтобы ты был нежным. — Я удивляюсь даже себе, говоря это. Но это правда. Бесконечные поддразнивания и искушения так извратили меня, что я не хочу ничего, кроме простого и грубого удовлетворения. — И я имела в виду то, что сказала.
Он верит мне на слово.
Отпустив меня, его рука оставляет мою рубашку, хватает меня за бедра и притягивает к себе. Губы Эвандера ищут мои губы, захватывая их в поцелуй, который грозит сломать меня. Я стону в поцелуе и задыхаюсь, когда его руки снова исследуют изгибы моего тела, отодвигая ткань и снимая с меня одежду.
Дрожа от ночного воздуха, мои руки сами спускают его брюки. Они обладают собственным разумом, двигаясь с такой потребностью, какой у меня еще никогда не было. Никогда раньше я не испытывала такого сильного желания ощутить прикосновение мужчины, как сейчас. Каждая моя частичка дрожала в предвкушении.