Если до этого он был спокоен, занятый только поддержанием жизни в Сатин, то сейчас стало известно — больше ждать нельзя.
Просто преступно.
Какая Бездна дёрнула Валку сбежать с Драконьего Края, Аран не знал, но знал, что сделает с теми безглазыми и криволапыми идиотами, допустившими побег безумной, не отвечавшей за свои поступки женщины, в компании точно так же потерявшего разум от гибели дочери Штормореза, с острова и встречу Валки с отрядом драконоборцев из Лохматых Хулиганов.
Да, приказ отдал не он — Тагуш.
Но в отсутствие Арана и Алора именно Тагуш был главным для всего Драконьего Края, а в сложившейся ситуации все местечковые Вожаки должны были слушаться желтоглазого Сына Ночи как своего Короля, ведь именно такой приказ отдал он.
А посягательство на власть Тагуша Аран воспринимал как направленное именно на него оскорбление.
Которое достигло его сердца.
Посягательство на его власть было не только прямым неуважением Королю и, вообще-то, приравнивалось к измене своему Гнезду, да и было ей, по сути, но и самым что ни на есть прямым свидетельством разложения дисциплины, которую он прививал своим Стаям.
Свидетельством поломки, неисправности в созданном им великом механизме.
Это обижало.
Это оскорбляло.
Это заставляло искать пути решения, выходы из сложившейся ситуации, но пока, действуя на одной только холодной, как вдыхаемый им морозный воздух последних недель зимы, ярости, он думал лишь о наказании мятежных Вожаков и командиров Патрульных Отрядов.
Даже тех, кто не виновен.
В назидание.
Но так было нельзя — не для того он затевал всю эту чехарду с собственным Гнездом, чтобы из мирного пацифиста лишний раз стать Монстром, который лишь подтверждал своё звание Кровавого Владыки.
С другой стороны — иначе было никак.
Конечно, Арану докладывали о попытках людей проникнуть на чисто драконьи территории, откуда уже давно выжили жители Края всех Охотников и им подобных личностей, оставив лишь Кальдеру Кей, до которой он ещё доберётся, но — после.
Не раз и не два викинги пытались отыграться за своё поражение.
И снова и снова терпели в этом крах.
Однако, как понял Аран, всё же мало в эти месяцы вникавший в проблемы Драконьего Края, с головой уйдя в личные, к коим отнёс и состояние Сатин, и обучение своих братьев и сестры, потери были не в пример больше, по сравнению с теми боями, когда драконами руководил непосредственно их Король.
Ведомые яростью и жаждой мести, они забывали об осторожности.
Забывали и о том, что, в первую очередь, их целью было не убивать, а отогнать чужаков, прикрывая спины своим товарищам, которых те в горячке сражения просто не замечали, упиваясь собственной силой, а потом захлебываясь своей кровью.
Видеть в них себя было неприятно.
Понимать — тем более.
Но…
Что такое девятьсот семьдесят два дракона по сравнению с оставшимися двадцатью девятью тысячами?
Капля в море.
Особенно учитывая плодовитость драконов, и то, что за каждые три года примерно такое количество взрослых особей прибавляется, да и при том, что общая численность любого, абсолютно любого Гнезда никогда не учитывала птенцов — не принято было.
Но взять ту же цифру и рамках полугода — становилось страшно.
Просто страшно.
Но не бунта боялся Аран, его возможность была настолько ничтожна, что задумываться о ней не приходилось, а паники в рядах драконьих — а неминуемо последовавшей за ней ярости и жажды мести, новой и новой жестокости.
Начала войны на уничтожение.
В случае её начала Аран, как бы то ни было, в собственной победе не сомневался, но то, какой ценой могла бы даться ему это победа…
Это того не стоило.
Столько жизней — в угоду своим амбициям положить он всё ещё не способен.
И вряд ли когда-нибудь будет.
Но всё же одно сообщение сумело выдернуть Арана от Берсерков — когда ему рассказали об уничтожении двух островов, на которых находились Малые Гнезда.
И теперь, идя между укрытых одеялом из крупных хлопьев снега, уже который день валившего с тяжёлого, хмурого неба, растерзанных драконьих и людских тел, Аран, стараясь не показывать Алору своих красных от слёз глаз, желал всем им Мира, счастья и лёгкого пути.
Но в душе его всё оборвалось, когда он увидел самые крохотные трупы.
Как раз в это время стали появляться детёныши, как раз в это время все самки были наиболее агрессивны, что, конечно же, вызывало ответную и вполне аналогичную реакцию со стороны людей…
Десятки…