Мире было всего семь лет…
От остальных её, как и Иккинга, отличала худоба. У неё были длинные, ниже пояса, густые черные волосы, всегда заплетённые в косу, и светло-карие, цвета меда глаза.
Совсем отличалось это от идеала жителей этих мест.
Иккинг был её единственным другом, он всегда заступался за Миру, когда ребята её обижали.
А теперь Иккинг, без дороги, бежал в лесу.
Пелена слёз заволокла зелёные глаза, мешая видеть. Ветки хлестали мальчика, но он не обращал на них никакого внимания. Сердце его бешено билось, но мысли уже были совсем далеко отсюда.
«Зачем они проливают чужую кровь? Зачем хвалят за убийство? Я не один из них и таким никогда не стану! Лучше умереть!» — думал мальчик, и не заметил обрыва впереди.
Мальчик упал, споткнувшись о камень, и кубарем покатился вниз. Обрыв был не очень высоким и не очень крутым, но под конец мальчик сильно ударился о камни.
Вспышка боли!
Стал ощутим запах крови.
С трудом разлепив веки, словно налившиеся вмиг свинцом, Иккинг понял, что оказался в овраге, который он когда-то уже нашел, и безысходность накрыла его.
Не найдут.
Не помогут.
Всё тело его болело и ныло, запах крови усилился.
«Накаркал!» — зло подумал мальчишка, пытаясь пересилить подступавшую истерику — «Вот какая смерть выпала мне… Долгая и мучительная!»
Вдруг послышался шелест.
Почти неслышимый за стуком его сердца, но, не иначе как велением высших сил, что-то привлекло его в этом звуке.
Мальчишка резко, даже слишком, повернул голову в сторону, откуда этот шелест и послышался, и с удивлением заметил дракона.
Чёрного дракона.
Это же…
— Ночная Фурия! — восторженно прошептал мальчик, — А я думал, что нет драконов красивее Змеевиков!
Ошибки быть не могло — изредка мальчик провожал взглядом в ночном небе черный силуэт, внушавший ужас всем викингам.
Иккинг был прав, Фурия действительно прекрасна!
Она напоминала кошку — такая же грациозная и гибкая. А может, мальчика поразили глаза Фурии. Её голубые, словно бескрайнее небо в солнечный день, очи смотрели прямо в израненную душу мальчика, и он понял, что она не навредит ему.
Это не Злобное Порождение Молнии и самой Смерти, как называют здесь Ночных Фурий люди.
Он её не боялся.
Фурия беззлобно смотрела на раненного мальчика, а слова его, без капли лести или страха, полные чистого, детского восторга, поразили её.
Крылатая видела, как Иккинг хотел подружиться с тем несчастным Змеевиком, как он кричал на отца, убившего бедного дракона. Как он сказал, что не хочет жить с существами, проливающими чужую кровь.
По мнению Фурии, мальчик должен жить, он не такой как все, он сможет изменить мир, и потому несправедливо было ему упасть с этого обрыва.
Она должна ему помочь!
Мальчик спокойно и чуть устало наблюдал за тем, как Фурия подходила к нему, как обнюхивала.
Вдруг тело мальчика прошила просто адская боль, силы, которых и так было не много и вовсе покинули его, и он понял, что этот момент уже близко.
Сознание покинуло ребенка, а Фурия, увидев это, стала быстро соображать, что можно сделать.
«До Гнезда не долететь, не успею! Тогда остаётся один выход! Прости, мальчик, теперь люди тебя не примут к себе уже никогда!»
Фурия острым когтем поцарапала себе другую лапу, так, что бы пошла кровь.
Алая жидкость закапала из пореза прямо на раны Иккинга и начала в впитываться. Раны начали затягиваться, но…
Но всё не так просто. Волосы мальчика почернели, кожа резко побледнела…
Мальчик открыл глаза, но они были уже не человеческие.
Зрачок сузился, и мальчик повернул голову в сторону своей спасительницы.
— Меня зовут Луве’н. А тебя?
— А я Иккинг. Почему я ещё жив? И почему я тебя понимаю?
— В тебе теперь течёт моя кровь. В деревню пути тебе уже нет. Прости уж, иначе бы ты не выжил…
Иккинг посмотрел в озерцо и увидел своё отражение.
Свои глаза…
Действительно, теперь пути обратно для него не было — куда ему с таким видом?
— То есть, благодаря твоей крови я жив, здоров и могу понимать драконов?
— Да.
— Это же замечательно! Спасибо!
Мальчик обнял Луве’н за её мощную шею.
— Деваться тебе теперь некуда. Полетишь со мной?