Снисходительная улыбка – вот и весь ответ, которого добилась.
– Точно вам говорю! – голос стал словно чужим, охрип, а еще то и дело проскакивали визгливые нотки.
Похоже, я вот-вот познаю первую женскую истерику за двадцать семь лет. И не только ее… Тьфу!
– Я даже не знаю, как вас зовут! – обвинительно ткнула пальцем. – А как без имени? Я так не могу-у!
На этот раз качок заломил бровь в удивлении. Хоть чем-то удалось его пронять! Может, и до здравого смысла достучусь?
– Зови меня Мастер, детка.
А нет, показалось.
Моим же именем Мастер, я мысленно поморщилась, не поинтересовался.
По спине прокатился неприятный холодок. Богатая фантазия подсунула очередную версию. Если раньше я думала, что катастрофа обойдется потерей девичьей чести, то сейчас… Зачем узнавать имя той, кого и в живых не собираешься оставлять? Логично?
Ло-гич-но, Аня! Попала ты, доигралась!
Вот умру и буду являться Верке из мира мертвых! Житья ей спокойного не дам! Пусть и не думает даже, что станет развлекаться, да порхать стрекозой дальше! Это она меня сюда затащила. Душегубка!
Боже, о чем я только думаю? Нет, чтобы подкинуть блестящий план выхода из этой западни! Так всякий бред в голову лезет.
Тем временем, мужчина решительно расстегнул и вытянул ремень из джинсов.
У меня тут же потемнело в глазах от ужаса.
Казалось, только теперь я отчетливо поняла: он не шутит.
– Что вы собираетесь делать, М-мастер?
– Покажу тебе все прелести порки. Эта попка так и просила ремня еще на танцполе. Ты ведь этого добивалась, маленькая?
Скажем, ремня моя попка в детстве недополучила – здесь согласна.
Родители придерживались воспитания методом «кнута и пряника». Весь кнут неизменно доставался брату и за мои проделки тоже, а я, аки принцесса, довольствовалась пряником. Бабушка, та вообще даже голос никогда на меня не повышала. Видать, любила слишком сильно. Несмотря на каверзы и вредный характер. Может, и зря меня в детстве не пороли? Но я не согласна наверстывать упущенное!
– А д-давайте н-начнем с чего-то менее к-кардинального?
– С чего, например? – искренне заинтересовался он.
Предложение меня отпустить и подыскать себе более подходящую жертву, то бишь мазохистку, так и застряло в горле. Не прокатит.
– Мх-м…– от вида гладкого ремня из черной кожи у меня перехватывало дыхание. – С л-ладошки?
Мужчина сбился с шага.
– Совсем новенькая?
– В первый раз, – сама, не понимая толком, какую именно игру затеяла, я продолжала разговор.
Оставалась одна надежда, что сориентируюсь по ходу и отыщу лазейку, чтобы выбраться отсюда живой и желательно невредимой.
Один цепкий взгляд с ног до головы, из-за которого мне захотелось съежиться и стать невидимкой, и качок вновь облизал губы. Видимо, остался доволен увиденным, так как согласился.
– Хорошо. Начнем с ладошки, – смилостивился он. – А потом я покажу тебе кое-что другое.
Не успела я открыть рот и полюбопытствовать, что именно он так стремится мне показать, как мужчина загадочно добавил:
– Ты полюбишь боль, детка, я уверен.
Именно эта фраза стала решающим залпом по моей нервной системе. Доконала. Я вновь впала в секундный ступор.
Мастер воспользовался заминкой и мгновенно оказался рядом со мной, словно вырос из-под земли. Оценив ранее его мощную фигуру, было сложно поверить, что этот мужчина умеет так легко и плавно двигаться. Не убедись сама, и предположить не смогла бы. Но…
В одной его руке запросто уместились обе мои ладошки, которые он сжал и крепко зафиксировал над головой. От этого я впервые ощутила себя бабочкой, пришпиленной к стене кнопками. Еще, вроде, все понимаешь, а сделать уже ничего не можешь.
Двумя пальцами свободной руки мужчина придержал меня за подбородок, вновь внимательно всматриваясь в лицо. Вчерашний день он там искал что ли?