— Прощайте, Миюки Манкрахт… - блондинка успела заметить фальшивую улыбку на лице своего хозяина, перед тем как острое лезвие ножа моментально вонзилось девушке в бок, и так же быстро вышло, только уже багрового цвета.
Изо рта полились тоненькие струйки крови. Зрачки у фиалковых глаз расширились и сфокусировали свой взор на одной точке, а руки сжали место, от куда по всему телу распространялась острая, невыносимая боль.
Ноги подкосились и она осела на каменный пол.
— Миюки! - с криком, юная дететкив бросилась к старшей сестре.
Кровь сочилась между дрожащих тонких пальцев, падая в дорожную пыль, на окровавленных губах играла слабая, но все же улыбка.
Свободной рукой, Миюки медленно потянулась к щеке Офелии. Каждое новое движение заставляет кровь идти лишь сильнее, унося из неё последние оттенки жизни.
— Сес-сестренка… - это были последние слова, слетевшее с мертвенно-белых губ светловолосой.
Сердце внезапно остановилось, а тонкое запястье рухнуло на грязный асфальт, так и не дотянувшись до девушки.
В фиолетовых глазах, которые всегда сияли, в которых отражалось счастье, и которые тепло улыбались Офелии, что-то гаснет, и на лице Миюки навечно застывает легкая, спокойная, теперь уже вечная улыбка.
***
Сердце младшей Манкрахт замерло на мгновение и ухнуло вниз, оставляя в душе сковывающий холод.
Тут с неба упали первые капли дождя. А через несколько секунд полил настоящий ливень.
Смольные волосы, скрывавшие лицо графини, намокли, как и её платье.
— Хах, какая ирония! Твоя сестра поставляла мне самые свежие органы, чтобы я мог жить! Разумеется, я её заставил это сделать, под предлогом, что убью её… Надеюсь в Аду её примут по особенному… - на губах кукловода играла сумасшедшая улыбка, а глаза наливались кровью.
— Заткнись! - прошипела девушка.
” Миюки не виновна в этих убийствах, её заставили это делать! “
Сжав ладонь в кулак, она заскрипела зубами, ощущая, как холод в душе сменяется на самую чёрную ненависть, на которую только способен подросток.
— Госпожа, не давайте мраку пробраться в вашу душу, - рядом с девушкой оказался её дворецкий, а на подрагивающие, хрупкие плечики легла черная накидка.
— Ты прав… - она сжала черную ткань и откинула противно липнувшие к лицу, волосы.
— Тогда, я приказываю тебе, убить Джека Потрошителя! - твердо произнесла та, смотря в его серые, как облака над Лондоном, глаза. В глазах его виднелись неопознанные человеком знания, несомненно он был очень умен…
— Слушаюсь вас, мисс Манкрахт…
” Давненько я не использовал свою силу. ” - ухмыльнувшись своим мыслям, он снял перчатки и отбросил их куда-то в сторону.