Что бы ни сказал Натан, это в прошлом.
Анаис откинулась на спинку скамьи и опустила веки. Мерно рокотало магомеханическое сердце корабля.
***
Сколько она себя помнила, семья была связана с повстанцами.
Антиреспублика, так они себя называли. В детстве Анаис думала, что каждую субботу поздним вечером к родителям приходят гости, такие же, как ди Дерражи по пятницам или хозяева соседних поместий по вторникам. Но дети не приветствовались ни на собраниях аристократии, ни на встречах противников республики. Анаис отсылали наверх с гувернанткой, и она часами прислушивалась к гулу голосов, заглушаемому монотонным чтением мадам Канпер. Потом та роняла голову на грудь и засыпала. Тогда Анаис садилась на пол у двери, и никто уже не мешал ей ловить доносящиеся из нижней гостиной и столовой слова. На лестничную площадку она предусмотрительно не выходила — родители тут же заметили бы свет и разбудили мадам Канпер нагоняем.
На первом этаже говорили о политике, технике и деньгах. Пару раз прозвучало нечто, похожее на «ружья». Подозрениями Анаис ни с кем не делилась.
Когда ей было четырнадцать, реальность разбила все подозрения в пух и прах. Мадам Канпер давно уволилась. Анаис училась в женском пансионе, хотя, наверное, один Покровитель Каррайе знал, как ей хотелось поступить в обычную школу для обычных людей. Она приехала домой на зимние каникулы. Но Фроут, праздник зимнего солнцестояния, на сей раз оказался отнюдь не тем безмятежным временем, которое она помнила.
Тем вечером все кругом излучало тревогу. Камин? Как будто тот же. И потрескивающие дрова, и хвойный запах… Тепло? То же самое, и любимый горячий шоколад из рук кухарки, и традиционные пирожные с сахарной глазурью, пикантно отдающие иголочками розмарина. Музыка? Праздничный вечер? Гости?
Гости вели себя, как обычно. Пришли все те, кого семья Анаис обычно приглашала. А вот мама и отец, отправившиеся с утра в Ниддат за недостающими подарками, до сих пор не возвращались. Празднование давно должно было начаться, но музыканты медлили, переминаясь с ноги на ногу. Открывающий танец в отсутствие хозяев играть было не принято. Гости переговаривались — сначала украдкой, потом все громче и тревожнее. Натан, в начале вечера сновавший меж группками приглашенных, куда-то испарился, а потом…
— Я сожалею! — Его срывающийся голос перекрыл гул толпы. — Я сожалею и приношу извинения. Праздника не будет. Случилась трагедия!