Она справилась.
Солнце припекало по-летнему — ни ветерка, ни тени, где можно было бы спрятаться. Маринетт сидела на верхней ступеньке главного входа, устроив голову на ладонях, и думала о том, что все сложилось как нельзя более удачно. Она устранила акуму, не опоздала к началу и вроде бы как даже ничего не напутала. Все самое страшное позади. Теперь можно немного расслабиться, подумала Маринетт и глубоко вздохнула, уверовав в то, что впереди ее ждет только хорошее.
— Привет, неудачница! — раздался над ее головой голос той, кого Маринетт хотела бы видеть сейчас меньше всего. Хлоя подошла со спины неслышно, словно кошка, и теперь стояла сзади, сверля затылок девушки пренебрежительным взглядом.
Маринетт глубоко вздохнула. Обернулась.
— Здравствуй, Хлоя.
Хлоя скривилась так, словно увидела перед собой что-то очень мерзкое. Верная Сабрина, стоявшая рядом с ней, почти в точности повторила ее гримасу. Глядя на них, Маринетт почувствовала волну отвращения, которая поднялась в ней разом, заглушив все остальные чувства. Она с детства ненавидела таких, как Хлоя — избалованных, наглых и нестерпимо-самовлюбленных детей богатых родителей! Конечно, отец Хлои мэр, но это не дает ей права вести себя так отвратительно по отношению к другим людям.
Все это было жутко несправедливо, но Маринетт не оставалось ничего другого, кроме как проглотить обиду. Вступить в спор с Хлоей — значило развязать с ней войну. А проблем Маринетт и без того хватало.
— Где Эдрикенс? — капризно поджав губы, спросила Хлоя и даже руку ко лбу подставила «козырьком».
Наверно, она очень хотела его увидеть.
Маринетт подавила судорожный вздох и, рассматривая пыль под ногами, полностью игнорировала пристальный взгляд младшей Буржуа.
— Я не знаю, — она пожала плечами и на всякий случай прикусила язык, чтобы не сказать что-нибудь лишнее.
Маринетт не сорвется на грубость, как бы Хлоя ее ни провоцировала. Она не доставит ей такую радость. Она победила акуму и организовала самый настоящий показ, она просто не может сейчас взять и перечеркнуть все старания разом!
— Ну да, — фыркнула Хлоя, — он не будет отчитываться перед тобой. Это же глупо, просто глупо!
— …а еще возмутительно, просто возмутительно! — не сдержавшись, все-таки передразнила ее Маринетт и тут же об этом пожалела.
Хлоя вспыхнула от негодования и так яростно топнула ногой, что Маринетт стало не по себе. Ну все, пронеслось в ее голове, она этого не простит.
— Ты еще горько плакать будешь, Дюпен-Чен! — прошипела Хлоя, отвечая на мысли Маринетт. Ее голубые глаза сверкали самой неподдельной ненавистью, и от этого колючего взгляда любому стало бы не по себе. — Ты не скоро меня забудешь, это я тебе обещаю! — Хлоя сжала кулаки и, тряхнув волосами, приказала: — Сабрина, мы уходим!
Она круто развернулась на каблуках и ушла, впечатывая каждый свой шаг в плитку мостовой. Маринетт вяло наблюдала за тем, как Хлоя, размахивая руками, садится в машину. Она, должно быть, знатно отчитала водителя — бедняга ударил по педалям, и машина, выдав напоследок столп дыма, умчалась прочь.
Надо было молчать, появилась запоздалая мысль, но исправить что-либо сейчас было уже невозможно. Хлоя уже наверняка набирала номер отца. Маринетт представила, как ее идеально отманикюренные пальцы бьют по экрану телефона, и почти явственно услышала в своей голове такой противный голос, возвещающий: «папа, эта неудачница Дюпен-Чэн меня раздражает, и терпеть ее невозможно, просто невозможно!..»
Маринетт встала с нагретой солнцем ступени и обернулась назад. Как раз в это время из двери выходил Адриан. Увидев девушку, он помахал ей, и Маринетт тоже помахала ему. Все мысли тут же улетучились из головы — и Хлоя с ее претензиями, и даже переживания за последствия так некстати сорвавшихся с языка слов. Ноги стали тяжелыми-тяжелыми, и все вокруг сузилось до предела, сконцентрировавшись вокруг Адриана. Он спустился по ступеням и сел в дожидавшийся его автомобиль, а Маринетт все смотрела ему вслед.
Она так и осталась стоять внизу лестницы и махать ему рукой с глупой улыбкой на лице, и стояла так до тех пор, пока машина Агрестов не скрылась из вида.
— Тебе нужно ему все рассказать, — выглянув из сумочки, посоветовала Тикки.
— О чем ты? — не поняла Маринетт, мечтательно глядя туда, где несколько минут назад стоял Адриан.
— Тебе лучше сразу рассказать Адриану правду, пока он не узнал все сам, — пояснила Тикки, и Маринетт наконец пришла в себя.