В ужасе Диппер распахнул глаза. Только затем, чтобы снова зажмуриться от яркого света.
— О, спящий некрасавец проснулся, — ехидно прозвучало совсем рядом.
Диппер снова открыл глаза, теперь свет уже не казался таким ярким, как в первый раз. В комнате мерцало всего с десяток свечей, из полумрака вырисовывалась грузная фигура Боба. Тот сидел на полу справа от Диппера и, склонившись над его рукой, что-то рисовал… Рисовал?
Диппер хотел спросить: «Какого хрена?», — но тряпка во рту мешала. Тряпка? Кляп?! Постепенно до Диппера начало доходить, что же происходит. Он лежал на полу в одних трусах, запястья и щиколотки — связаны, во рту — кляп. Краем глаза Диппер заметил нарисованный совсем рядом мелом символ Фортуны, точно повторяющий тот, что красовался у него на предплечье. Видимо, сейчас Боб трудился над тем, что разрисовывал вторую руку.
Боб! Проклятый ублюдок провел их всех! Повернув голову, хотя это движение и далось ему с большим трудом, Диппер в бешенстве уставился на Боба и промычал через кляп ругательства. Увы, взглядом нельзя было убить.
Закончив наносить кисточкой символ на плечо Диппера, Боб поднял голову и неприятно усмехнулся. Точно также он усмехался, когда первый раз обставил Диппера за карточным столом.
— А ты хорош, парень. Я вроде бы все предусмотрел, но про старую привычку оттопыривать мизинец и думать забыл. Ай-ай, мог бы попасться, если бы ты был чуток подозрительнее.
Диппер с горечью вспомнил, как Мэйбл часто дразнила его «Мистер Параноик», выходит он все-таки не такой уж и параноик, раз попался в такую глупую ловушку.
«Тебя все равно поймают!», — собирался сказать Диппер, но получилось только:
— Фефя ффе фаффо фофафа!
— Конечно-конечно, — издевательски пропел Боб. — Меня поймают, накажут, да-да. Вот только ты уже ничего не увидишь, потому что мой Господин сегодня напьется твоей крови.
Он, похоже, закончил с рисунком на теле Диппера, потому что отошел и, окинув работу оценивающим взглядом, довольно крякнул. Отставив банку с краской, Боб раскинул руки и принялся нараспев читать заклинание, призывающее демона.
Диппер все никак не мог поверить, что это происходит именно с ним, что вот сейчас появится демон, и Боб на радость своему покровителю вскроет Дипперу горло. Нужно было придумать план спасения! Срочно! Диппер задергался в путах, но веревки были завязаны на совесть. Тогда он попытался хотя бы выплюнуть кляп. Мерзкая тряпка упорно не поддавалась…
И тут в мерный речитатив заклинания призыва ворвалась задорная мелодия звонка. Поток пугающих слов на иврите прервало бодрое:
— Зажига-а-ай! Сегодня мы взорвем танцпо-о-ол!
От изумления Боб поперхнулся слюной и закашлялся. Вся зловещая атмосфера пошла насмарку, испорченная любимой попсовой песенкой Мэйбл.
Диппер воспрянул духом. Боб то ли забыл, то ли не счел нужным выключить его мобильный, значит, на этом можно было сыграть.
Боб решил игнорировать звонок, но телефон продолжал надрываться, Диппер мысленно возблагодарил высшие силы за то, что у него такая упертая сестра. Наконец, звонок замолчал. Боб тут же начал заново читать заклинание, но его опять грубо прервала песня, призывающая всех на танцпол.
Выругавшись, Боб подошел к груде тряпья в углу, среди которой Диппер разглядел свою кепку, джинсы, футболку и кроссовки. Боб извлек из-под них истошно вопящий телефон, щелкнул кнопками и на пару секунд задумался. Затем принял решение и быстро подошел к Дипперу.
— Я сейчас вытащу кляп, и ты скажешь своей чокнутой сестре, что с тобой все хорошо. Если попробуешь орать или сообщишь ей обо мне, я все эти символы на твоем теле вырежу ножом. Понял? Поверь, я успею это сделать до того, как сюда доберутся копы. Тебе будет очень-очень больно, умник.
Дипперу не пришлось особо сильно стараться, чтобы изобразить на лице испуг. На всякий случай он покивал, уверяя Боба в своей полной покорности. Тогда тот вытащил кляп и сунул Дипперу под ухо телефон.
— Мэйбл? — голос звучал хрипло.