Вскоре после того, как лай и кашель смолкли, в тот самый момент, когда невероятно яркая фосфоресцирующая вспышка осветила коридор за дверью моей комнаты и проникла под дверь, я услышал, как из залы вышел Юэн. Последовало торопливое шлепанье его босых ног по коридору в направлении моей комнаты. Каждый волосок у меня на теле стоял дыбом. Уставившись на дверь, я наблюдал, как дергается дверная ручка. Юэн пытался войти.
Я сел в кровати и подтянул колени к груди.
- Чего ты хочешь?
- Впусти меня, - потребовал Юэн. Язык у него заплетался от выпитого, а сам он задыхался от возбуждения.
- Нет!
Но тут дверь начала биться об комод, который сразу же начал раскачиваться. Появилась щель, и Юэн навалился плечом на дверь.
- Вали на хрен! - взревел я, но услышал в ответ лишь его тяжелое дыхание. Он снова и снова кидался на дверь, пока комод не начал отодвигаться все дальше от рамы.
Как только я раскрыл мобильник, чтобы вызвать полицию, комод отъехал от двери и Юэн оказался в комнате.
На нем не было ничего, кроме его зловонных трусов. Красное лицо покрывала пленка маслянистого пота, полные маниакального возбуждения глаза никак не могли сфокусироваться. Он стоял, пошатываясь, на одном месте.
- Она здесь, - объявил Юэн и помахал руками над головой. - Парит, парит повсюду. Она здесь. Она такая красивая, что даже больно на нее смотреть.
Я ничего не сказал. Я был совершенно измотан. Можно даже сказать, что я смирился, сдался перед лицом его безумия. Я больше десяти минут просто сидел и слушал его шумную проповедь, в которой он снова и снова, бахвалясь, повторял про "Пришествие Богини и ее красоту". В конце концов, когда опьянение и усталось взяли верх, Юэн вышел из моей комнаты и, шатаясь, направился обратно к себе в гостиную.
Я сидел неподвижно, пока в полпятого утра он не включил альбом "Аутопсия некрофила", после чего впал в кому изнеможения. Нос у меня был заполнен запахом грязной плоти, осквернившим мою комнату - запахом рыбьего брюха и рвоты.
Это был последний раз, когда я ночевал в квартире.
Джули встретила меня в восемь вечера, в баре возле Ноттинг-хилл Гейт. В пивном саду мы выпили пару стаканчиков для храбрости. Опускались сумерки, и в нависшем над нами небе цвета индиго появились "абрикосовые" прожилки. Затем мы направились ко мне домой. Мы полагали, что присутствие женщины вынудит Юэна покинуть квартиру.
Поднявшись на Москоу-роуд, мы увидели алмазные белые вспышки, прорывающиеся сквозь шторы гостиной. Несколько других пешеходов, направлявшихся к станции "Квинсуэй", или к торговому центру "Уайтлиз", тоже остановились и смотрели на мерцающий фосфоресцирующий свет.
Джули нервно захихикала.
- Что он там делает, запускает фейерверки?
Я сжал ее руку.
Мы вошли в общий коридор, и Джули сказала:
- О, боже, ну и запах. Меня сейчас, наверное, стошнит.