Зажав рукой рот, я заглянул через дверной проем в комнату. Но не смог разглядеть неподвижные очертания тела. В комнате его не было, если только труп не был втиснут за кушетку. Поэтому запах гниющего мяса, похоже, исходил из одной из многочисленных сумок, валявшихся на полу. Либо им веяло из какого-то другого места на этой мусорной поляне. Куриное крылышко в отапливаемой и непроветриваемой квартире смогло бы произвести через несколько дней запах покойницкой. И вполне вероятно, что на время моего отсутствия здесь была оставлена тухнуть коробка жареных цыплят - во славу Богини, поскольку это был уже не мой дом, а посвященный Ей храм грязи.
Пол был устлан пищевыми обертками и мятыми газетными листами, хрустящими и желтыми от мочи. Но причудливый порядок изначальных мусорных пирамид исчез, либо был разрушен в прах парой пляшущих, грязных ног. Мои же видения разрушенной музыкальной коллекции оказались вполне обоснованными. Юэн разбил каждый компакт-диск и пластинку об стены, либо сломал своими длинными пальцами.
Я быстро отметил, что мои книги странным образом остались нетронутыми. Возможно, Юэн проявил какое-то остаточное уважение к тому, что некогда было важным в его жизни. Но эта небольшая радость не принесла мне особого утешения. Отчетливое зловоние, шедшее от страниц, помешает их дальнейшему использованию.
Широко распахнув шторы и полностью открыв два больших подъемных окна, я взмолился, чтобы свежий воздух и солнечный свет проникли в комнату. Затем я развернулся, чтобы рассмотреть разрушения при нормальном освещении. Подобно жертве урагана, мне просто пришлось идти сквозь руины и смотреть на то, то осталось. Именно тогда я увидел Юэна.
Я не заметил его останки ни из дверного проема, ни когда шел через комнату, поскольку мой взгляд был прикован лишь к полу. Но теперь, стоя спиной к открытым окнам, я обнаружил то, что от него осталось. На потолке.
Ничего не соображая, я направился в противоположный угол комнаты. Неспособный моргнуть или сделать вдох сквозь ткань рубашки, я двигал потерявшими чувствительность ногами, глядя на то жуткое пятно.
В темном, коричневатом комке вывернутой наизнанку человеческой кожи я безошибочно узнал длинные, сальные пряди волос, свисавшие ранее из-под бейсболки Юэна. Где были кости, внутренности и глаза, я не знаю и по сей день. Но меня поразило то, что он потерял свою кожу, покидая квартиру через потолок, в значительной спешке, и самым неудобным способом, который только можно себе представить.
1. Ибо объявила Она, что когда все закончится, богочеловеку будет дарован проход в свет скрытого солнца.
2. И он будет лишен всех земных вещей, чтобы войти в царствие Ее, где его, Ее избранника, будут ждать красота и богатства, о которых простолюдины не могли и мечтать.
3. Да, богочеловек возляжет с ней, как гордый жених со своей милой невестой, и они объединятся навеки.
4. И как дитя входит в нижний мир, без одежды и волос, влажное от красной материнской благодати, ты придешь ко мне.
5. И чистый и незапятнанный, будешь заключен в объятья.
На полу, прямо под большим круглым пятном на потолке, некогда цвета сатинового фарфора, я заметил зубы Юэна. Его желтые зубы, с темным веществом, все еще прилипшим к корням. Они уже не скалились мне, а были рассыпаны среди мусора, словно морские ракушки, выбитые из пляжных сандалий.
Свинья