― Возможно. ― уклончиво ответила девушка, не испытывая совершенно никаких неудобств. Фергус, собственно, от такого честного ответа и не отказывался: он не наделся, что Талия когда-нибудь полюбит его как мужчину любит женщина. Еще в самом начале их брака она четко объяснила, что любит только одного, и не собирается не с кем делить постель, кроме него. Да и Фергус на большее не надеялся. Ее банальная забота его устраивала; Талия была слишком молода, чтобы любить его и рушить свою жизнь.
В некоторой степени, Эрденко был даже рад, что у Талии был какой-то парень.
― Пока. ― Талия берет сумку и закрывает дверь. Через окно он наблюдает, как Талия быстро идет по дороге от дома, потом поворачивается и машет ему на прощание. Все-таки она не худший человек и временами совсем не стерва.
А ты веришь в то, что время может излечить все раны?
Если бы Талию Лавр спросили, что в ее жизни самое сложное, она ответила ― любовь к Роману Годфри. Еще когда они только начинали встречаться ― хотя по сути, не та, не другая сторона не признавала наличие серьезных отношений ― Талия иногда слышала восторженные вопли о том, как это классно: быть любимой Романом. И зло усмехалась: уж ей ли не знать. Глупые девочки мечтали о романтики, подарке и возомнили Романа Годфри ― принцем на белом коне. Все было не так в корне.
Каждая девочка в этом городе, поправочка, почти каждая девушка в этом городе хотела залезть к нему в штаны и убедиться в правдивости ходивших о нем слухов. Талия же лишь скалилась на это, когда до ее ушей долетали очередные визги о том, какой он. Она и без них знала, какой он: сжигающий дотла, дурманящий, наркотический, сладкий, но никогда не приторный, и в то же время необузданный, дикий, да, этот эпитет ему определенно подходит.
Прикосновения… это было так важно. Кажется, Талия совсем позабыла об этом.
Девушка обхватывает себя руками, но ей совсем не холодно, несмотря на холодный ноябрьский ветер. Она вышла из дома ― не дом, уж точно не для нее, просто место, в котором она временно живет и должна возвращаться ― в одной блузке.
Талия не идет в школу. Она сворачивает в парк и наводит самую дальнюю скамейку. Ходят тут редко, да и точно не утром, когда подростки и дети спешат в школу, а взрослые ― на работу. Возможно, поздними вечерами это место и облюбует какая-нибудь влюбленная парочка, как они с Романом когда-то. Талия бросает сумку рядом с собой на скамейку и опускает голову, зарываясь пальцами в короткие волосы. Она так любила свои волосы ― длинные, отливающие на солнцем красном; теперь они едва доходят до плеч.
Каково это — любить Романа Годфри?
Это больно. Талия знает это лучше любого другого. Но у нее нет выбора.
Она не желала того, чтобы он ее нашел, нашел ее настоящую, а не спрятанную под косметикой, украшениями и дорогой одеждой. Не хотела, чтобы он смывал с нее всю ее защиту, чтобы заставлял изворачиваться, показывая себя настоящую ― раненую и побитую не раз.
Но он нашел.
Он тоже не хотел этого. Не хотел влюбляться, создавать себе проблемы, создавать себе слабые стороны. Он ненавидел Тали и любил одновременно.
А она терпела.
Терпела, когда он срывался на нее, кричал как ненавидит. Терпела, когда он уходил на длительное время и даже не пытался с ней связаться. Терпела, когда он убивал людей. Потому что любила его.
Она помнила, как он целовал ее. Как защищал от других парней, от свои врагов. Как забирал из полицейского участка, смиряя строгим взглядом. Помнила, как он попросил остаться с ней навсегда. И помнила, как согласилась.
Ее жизнь кардинально поменялась, и ей нравились эти перемены. Ей нравилось это терпеть. Потому что Талия любила, несмотря на то, что он был злым и жестоким. Ведь для нее он таковым не был. И после каждого срыва, он извинялся. Он жалел.
Каково это ― любить Романа Годфри?
Это прекрасно.