‒ Все равно сбегу! ‒ пискнула я и послушно залезла в свою келью, где меня уже ждали обеспокоенная вайдела Беата и шмыгающая носом, расстроенная Людя. Пожилая женщина, поджав губы, осуждающе взирала на меня. Я молчала, так как сказать мне было нечего, и еще чувствовалось, что из-за наполняющихся влагой глаз придется тоже пошмыгать носом.
Но проблемы моего носа, как и моё душевное состояние, мало интересовали старую жрицу, поэтому отчитывать она стала нас сразу строго, но не зло:
‒ Думаю, что не время делать вам обеим замечание по поводу вашего непростительного поведения сегодня.
Мы молчали, опустив головы. Оправдываться было бы некрасиво ‒ сами виноваты.
‒ Ладно, я понимаю – Людвика, ‒ она снисходительно посмотрела в сторону Люди. ‒ Но вы, Гинтаре…
На этот раз в меня уперся ее острый, полный горечи, взгляд. Я посмотрела на вайделу, и от чего-то подумалось, что я никогда ее не боялась по-настоящему. Всегда послушно выполняла ее указания не из страха, а из уважения, которое испытывала к ней, зная, что во глубине души она добрый и отзывчивый человек. Даже Людя, всегда сетующая на то, что ее несчастную пытаются извести трудом и постами, постепенно стала кое-как приламываться к жизни в Обители. Явственным призраком в памяти вдруг возникла тетка, и сразу руки похолодели от не прошеных воспоминаний.
Что теперь будет? Тогда, после маминой смерти, она словно с цепи сорвалась, вымещая на мне непонятную злобу и ненависть. А ненавидела за то, что дед оставил мать и меня при Доме. После того, как он вместе с сыновьями сложил головы в междоусобице на стороне молодого короля, тетушка быстро сориентировалась: меня кусающуюся и брыкающуюся запихнули в повозку и отослали в этот забытый всеми богами приют.
‒ Что с вами Гинтаре? ‒ на этот раз взгляд вайделы был обеспокоенным и встревоженным. ‒ Вам плохо!
Она не спрашивала, а утверждала. Людя тоже уставилась на меня глазами-блюдцами.
‒ Н-ничего, ‒ ответ получился не очень убедительным, поэтому я попыталась улыбнуться, надеясь так снять напряжение. Видимо улыбка вышла жалкой ‒ вайдила еще больше разволновалась.
‒ Людвика, сейчас же принесите воды, ‒ обратилась она к девушке, строго добавив:
‒ И не вздумайте свернуть по дороге.
Людя неохотно кивнув, выскользнула за дверь. Ее любопытство нещадно распирает, а тут за водой посылают, какая несправедливость.