— Даже ничего не говори, — предупредил Бронн ворчливо, — чтоб я еще пил с Ланнистерами! И не надо так на меня пялиться. Лучше иди и воткни копье в задницу Псу, пока он не разнес весь лагерь и ристалище.
Насколько мог видеть Подрик, лорд Винтерфелла как раз с демоническим хохотом гонялся полураздетый по полю с кем-то наперегонки, что было весьма затруднительно с настолько заплетающимися ногами и его хромотой. Кажется, его веселью это не мешало.
На мгновение Подрику показалось, что среди пьяного напева с той стороны доносится голос леди Арьи. «Показалось».
Что иллюзией точно не являлось, так это узнаваемый сладострастный стон голосом Бриенны Красотки из шатра под стягами Утеса и Тарта. Юнцы у костра захихикали, перемигиваясь. Вояки постарше дружно закатили глаза прежде, чем обменяться понимающими взглядами.
Бронн и Подрик тоже переглянулись.
— Позволите присесть? — поинтересовался Подрик, наконец.
— Подрик, старый хрен! Когда это у нас пошла мода на эти пидорские церемонии?
Оба молча выпили по первому глотку вина. Тирион знал толк в угощении. Вне всякого сомнения, вино было из личных запасов лорда Десницы.
Звуки ночного веселья — не бурного, всеобщего, но звуки от маленьких уютных компаний, раздавались над лагерем. Делились историями и планами старые друзья. Бурно обсуждали новости политики и цены межевые рыцари. Где-то молодые оруженосцы признавались в любви девушкам, которых любили. Где-то сварливо отчитывала загулявшего мужа его недовольная леди-жена. Секретничали девицы. Дрались коты. Крики с турнирных площадок затихли — кажется, Сандор Клиган наконец угомонился, нарезвился и отправился к жене и дочерям.
Бронн невольно начал выстукивать ритм ногой, когда от ближайшего костра — алые стяги гордо реяли выше прочих в лагере — раздалось дружное начало песни. Хохот и свист сопроводили ее. Бронн покосился на Подрика. Обычно у него не было никаких проблем с началом любой беседы. Деликатных или запретных тем для Бронна практически не существовало.
— За руку помощи, мой лорд, отдам я честь свою — хороши в постели, хороши в бою…
Бронн хотел было пошутить — у него было два варианта относительно «руки помощи», но — вновь взглянув на Подрика, понимающе усмехнулся и продолжил глядеть в огонь.
Молодость. Это было так давно. Это было незабываемо. И иногда — вот как сейчас — кажется, что это никуда не ушло.
Длинный проигрыш, исполняемый кем-то чуть фальшиво на пастушьей дудке, заставил обоих рыцарей вслушаться. Кажется, были еще куплеты, незнакомые им. Песни Вестероса жили сами по себе, рождаясь и умирая так же внезапно, как сменяли друг друга лето и зима.
— И на Стене, и у Стены, и во дворе — и за двором, и на столе, и под столом…
— Ишь ты, какая дыхалка, — восхитился Бронн мощному голосу и легким запевалы.
— …везде тебя настигну я, сдавайся, женщина моя; сорву с тебя доспехи прочь, будь долгой, северная ночь; прими теперь любовь мою-ю-ю — ах! — певец издал стон, почти совпавший с доносившимся из шатра четы Ланнистеров, — хороши в постели, хороши в бою!