Голос имел обыкновение появляться не вовремя. Всегда.
- Мадемуазель! – подплыл к ней миньон иерарха Венского, - Его Могущество просит вас почтить своим присутствием его кабинет в бельэтаже!
«На хер такое «мое» время».
Иерарх Габсбург задумчиво разглядывал три дорожки белого порошка на роскошном столе красного дерева. За его спиной Ангелина углядела портрет строго и властного мужчины – семейное сходство отдаленно угадывалось, прежде всего, в форме челюсти, манере поджимать губы, очертаниях глаз.
- Мой дядя, Спящий Габсбург, - заметил вампир, и повертел в руках сотенную купюру евро, - угоститесь?
- Благодарю, но я так разгорячена танцем…
- Шарман!
Бодрствующий Габсбург лихо втянул в ноздрю первую дорожку. Глаза его, тускло-карминного оттенка, коротко полыхнули рубиновым. Догадка превратилась в убежденность, более того, Ангелина теперь понимала, отчего ей мерещится, будто дядюшка с портрета смотрит на наследника Семьи с явным омерзением.
Нынешний иерарх Венский могуществом явно не отличался. И долгие годы злоупотребления человеческими пороками явно привели к специфическим последствиям.
- Его Могущество Бескидский Богуслав шлет сердечные поздравления по поводу ежегодного фестиваля вальса… - неуверенно начала Ангелина, присев в реверансе, - что было излишним, так как Габсбург не отрывал отупевшего взгляда от стола, - и просит Ваше Могущество почтить Семью возобновлением переговоров по известному вопросу…
- Решительно подтверждаю! – невпопад широко развел руками встрепенувшийся иерарх, - определенно, все в силе, и будет в ближайшее время исп… исполь…
Не сообразив, как получше развернуть небогатый лексикон, вампир вновь приник к наркотику. Шшшх! – и он запрокинул голову, довольно урча и потирая ноздрю.
«Вырожденец. Деградирующие кланы. Полная потеря достоинства. Разложение мозга…».
- …территориальные претензии…
- Ууу. ШШХ!
- …сохранение влияния Домов…
- Шарман!
«Что. Я. Здесь. Делаю».
- И решение вопроса без привлечения совета иерархов на ближайшем Круге в Праге, - завершила Ангелина свою речь, глядя сквозь окончательно обалдевшего вампира на портрет его дядюшки.
«Спящий Габсбург, если вы меня слышите, уверена – вам больше всего хочется оторвать голову своему недоделанному потомку».
- Вы точно не желаете присоединиться? – и Габсбург растекся по креслу в стиле барокко, украшенному вензелями Австро-Венгрии, - высший сорт, вчера из Колумбии.
«Валенсио бы стал смеяться. Джо – не сомневаюсь – присоединился бы».
- Благодарю, Ваше Могущество. Позвольте удалиться, дабы не нарушать…
- Шарман! – завопил, как оглашенный, миньон Габсбурга, приникая в порыве страсти к плечу патрона. Ангелина поспешила убраться прочь, раскланиваясь, тем не менее, самым светским образом.
Валенсио, прижатый немкой к угловой колонне, выглядел замученным. На свое несчастье, он говорил по-немецки.
- Анжи, душа ночи, забери меня, умоляю тебя. Ради нашей дружбы, - прошипел на гемма-лингве Валенсио, и свеча замерцала от звуков древней речи, - она имеет на меня виды, и жаждет продолжить общение втроем, со мной и каким-то Гюнтером.
- Я подумаю… Это ведь не бесплатно?
- Анжи!
- Ладно, ладно, - и она, растаяв и изобразив легкое смущение, подхватила напарника под руку и увлекла за собой прочь от любвеобильной дамы.
…
- Притон. Для душевнобольных.
- Теперь это называется «демократия».
- А при Спящем так же было?
Валенсио задумался.