— Ты кто?!
— Лёша Барышников, приехал за сестрой, но стал жертвой оцепления. Доехал только сегодня, пробки страшные.
— Тогда добро пожаловать, — усмехнулся Авдеев. — Хотя лучше так не говорить, ничего доброго тут нет.
— Все настолько плохо? Что может быть хуже военных? — изогнул брови Барышников, и тут уже влился в беседу Морозов, отошедший от кашля:
— Нацисты, чувак. Вот само зло нашей школы.
— Но разве нацисты не пали со своей идеологией в 1946 году?
— Не все. Некоторые продолжают задуманное. Ну или продолжали. К счастью, большинство из них уже мертвы. Подробнее давай наверху расскажем, — обратив внимание на неустойчивость камней, предложил Макс, и Алексей кивнул, не сразу заметив заинтересованного на себе взгляда Виктории.
***
В кабинете директора же вновь обосновался господин Морозов, сменивший позорный прикид из серии «одежды психушки» на галантный чёрный костюм и светлую рубашку с чёрными длинноносыми туфлями. Мужчина налил коньяк в стакан и задумался о раннем утре.
Виктор стоял на выходе из школы и думал о проведении поисков в лесу в виду того, что его племянник со своей командой нашли тайник, поэтому у мужчины обострилось желание найти похожие. Рядом с ним выжидал момента Павел, глядящий на моросящий дождь снаружи. Поляков чуть сощурено глядел туда же, однако вскоре перевёл взгляд на директорскую, откуда неожиданно вышел Морозов.
— Что за черт, — возмутился Лобанов, еле удержавшись от кулаков, на что акционер «Ингрид» хмыкнул и невозмутимо ответил:
— Я не черт, а Петр Алексеевич. Нам с вами, ребят, надо договориться и жить дружно, а то вдруг антидот внезапно закончится. Что будете делать?
— Только посмей его забрать!
— Паш, успокойся! — еле удержал друга от драки Поляков и добавил сам: — Что тебе нужно?
— А ты не понял? Мне нужен кабинет директора и пост соответствующий. Иначе антидота вам не видать. Решай быстрее, Виктор.
Морозов слащаво улыбнулся, оглядев мужчин, и Исаев выдохнул, помотав головой, после чего оставил на мужчине напряженный взгляд.
Морозов отпил коньяка и в порыве счастья от возвращения себе контроля над школой ушёл на кухню, дабы скрасить день чем-то вкусным.
Вернулся Петр не скоро, запутавшись в выборе ещё одной бутылки коньяка на складе, и только после этого зашёл в кабинет. Открыл дверь он спиной, так как руки были заняты бутылкой и едой. Он, не поднимая глаз, поставил все на комод, хитро улыбаясь с открытым ртом, после чего попал взглядом на сидящую за его столом с важным видом Витман. Мужчина немного опешил, но потом откинул лишнее из головы и выставил руку на девушку, на секунду отвернув голову в сторону и вернув обратно:
— Так, я все понимаю, можешь ничего не говорить. Я где-то прокололся? Что-то не так сделал? Или в чем суть твоего посещения?
— Ну, во-первых, здравствуйте, Петр Алексеевич, давно не виделись. В наших рядах сплошные потери. Нам нужны новые кадры, новые направления развития проекта.
— А Вадим, я так понимаю, уже не с нами?
— С чего ты это взял?
— Раз тут ты сидишь. Вот я и решил, что он того. Судьба-злодейка?
— Ошибаешься, он жив. Остальное — не твоего ума забота. А теперь к делу. Надо продолжать нашу работу, несмотря ни на что. И поэтому я считаю необходимым попробовать создать ещё одного идеального человека.
— Что я должен делать?
— Найди учёных в лаборатории на нижнем уровне, лифт я восстановила. Надо подсадить эмбрион Ольшанской. И не выпускать её из подземелья, ни то получится как в прошлый раз. А для этого надо инсценировать её смерть.
— Понял. А что с антидотом?
— Исправно выдавать каждый день. И не отбирай у Виктора эту заботу.
— Хорошо, — покрутил головой Морозов и вернул сосредоточенный взгляд на серьезную Витман, которая поднялась с его кресла и наградила нотками суровости на лице. Петр сглотнул, поставив бутылку на стол, и поднял подбородок вверх, снова вернув взгляд на брюнетку, язвительно добавив: — Ещё указания будут?
— Ты хотя бы с этим справься, — язвительно в ответ произнесла девушка, дёрнув ручку двери, и вышла вон, задев последней фразой самолюбие Морозова, шмыгнувшего носом.