И Келли знала это. Смирилась ли она? Да. Она даже дала имя будущему сыну — Джек. Она ясно осознавала, что подарив жизнь нефилиму — сама умрет. Она не способна будет выдержать его могущество… Так оно и случилось.
Пострадала и она, и сам Дьявол. А Джек? Он стал угрозой для мира Сверхъестественного. С рождения его будут бояться. Все будут ясно осознавать, какая родилась угроза. И то, что новорожденный Джек открыл портал в альтернативную реальность стало тому доказательством.
Но была в этом деле ещё одна интересная деталь.
Вопреки предсказаниям, вместе с Джеком родилась и девочка, которой дали имя при рождении Орели. Орели была слабее брата, ведь она была… Девочкой. Её силы были ограничены, и если Джек обладал огромными способностями, то Орели — нет. Надежда у неё была только на защиту могущественного брата.
***
— Что нам делать, Джек? Я мечтала увидеть этот мир, будучи в утробе Келли, но он не оправдал моих надежд. Вообще. Здесь так сыро, темно и противно… У мамы в животе было куда лучше и безопаснее. Там мы видели её сердце изнутри и знали, что нам ничего не угрожает. А теперь? Мы одни в каком-то захолустье, без неё, без никого…
Шестнадцатилетняя светловолосая девушка, с выразительными голубыми глазами, удивленно осматривала тесную гостиную маленького деревянного особняка, некогда принадлежавшего ангелу Кастиэлю и Келли Клайн.
— Пока не знаю, Орели, — ответил юноша такого же возраста и бросил взгляд на сестру-двойняшку. — Мама когда была нами беременна, часто убеждала себя, что не выживет. Она подарит жизнь нам — тобишь нефилимам и умрет. И, к большому сожалению, так оно и случилось.
— Для ребёнка, которому два часа от рождения ты слишком умен, Джек.
— Сочту за комплимент, сестрёнка. Два часа и одна минута. — Юноша улыбнулся двойняшке и провел ладонью по её щеке. — Нам нужно теперь выживать. И отца искать.
— Отца? Мама говорила, что Кастиэль о нас позаботится… Он наш папа и должен нас любить…
Неожиданно глаза старшего нефилима стали ярко желтыми. Юноша вздрогнул и схватился за голову, стараясь побороть внезапно нахлынувшую головную боль. В тот момент он почувствовал, как лопаются глазницы, а в голове начинают звучать сотни, а может и тысячи всевозможных голосов.
— Наш отец не Кастиэль, — сообщил он, сильнее сжимая руками голову.
— Братик, что с тобой?! — перепугано закричала Орели, подбегая к двойняшке. — Опусти руки. Ты делаешь себе только больнее!
— Я слышу голоса!.. Их очень много! — поморщившись, ответил Джек.
— И ты понимаешь, что они говорят?
— Нет. Но некоторые слова могу разобрать. Точнее, имя. Михаил. — Когда головные боли прошли также внезапно, как и появились, сын Люцифера облегченно выдохнул и спросил: — Ты не знаешь, кто он такой? И, кажется, сейчас я выучил енохианский.
— Михаил? Нет, не знаю, — помахала головой девушка, сочувственно взглянув на старшего брата. — Как-то все странно происходит. Отец, будь то Кастиэль или кто-то другой, куда-то пропал, мамы нет. Мы одни. Ты обладаешь, судя по всему, сильнейшей телепатией, и можешь за секунду освоить новый язык… Ты очень могущественный, Джек. Очень. Я это чувствую.
— Насколько могущественен я? — Юноша удивленно посмотрел на сестру, а потом прищурился. — Нет, не думаю…
— Думаешь. Поверь мне, Джек. Ты сильнее, чем кажешься. Твоя сила сможет уничтожить Землю…
— И это я слишком умен для ребёнка, которому два часа от рождения?
***
Тем временем Михаил неспешно прогуливался по Эдемскому саду, думая об Аммит и о её странном состоянии. Конечно, его жену можно было понять. Она слишком много пережила и сейчас испытывала сильный эмоциональный стресс, ведь сколько раз она убивала по приказу своего нынешнего правителя? Не счесть. Для бывшего ангела — слишком много. Да и битва с Тьмой выдалась тяжелой. Она забрала из неё как физические, так и моральные силы, и на восстановление нужно было время. Много времени.
— Михаил, Михаил, у нас, кажется, проблемы! — Когда к архистратигу подбежал перепуганный Рафаил, все мысли старшего архангела отошли на второй план, и он перестал думать. Вообще.
— Что случилось? — устало спросил он. — Если ты по поводу Габриэля и его приключений — пускай делает, что хочет. Я устал. От него, от его друзей, от его выходок!