— Нет, — только и сумел выговорить Фокусник, пораженный тем, во что превратился его Дом.
— Что? — спросила Орели, взглянув на архангела. — Ты послушал ангельское радио?
— Именно. И оно совсем не радует… — Девушка лишь захлопала ресницами, а архангел, увидев её заинтересованность, продолжил: — Дела на Небесах идут необычно — Михаил как будто с ума сошёл: издал массу новых указов, нововведений там разных. Он держит Рай в ежовых рукавицах, и от его креативных идеек страдают ангелы.
— Грустно это говорить, но может это вовсе не Михаил?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, дядя же отправился на битву с неким незнакомцем. Видимо, тот и захватил власть. Только в этом случае…
— Нет, Орели, — перебил Габриэль, понимая, о чём пытается сказать нефилим. — Он жив, теперь я в этом уверен. Однако, есть ещё проблема: ангелы, следящие за демонами, сообщили, что те намереваются забрать тебя в Ад. Ты для чего-то нужна Асмодею. Но они пока сделать этого не могут, так как моя защита не даёт им тебя хорошо тебя почувствовать. И не даст, ведь это магия архангела.
— Этого ещё не хватало, — выдала дочь Люцифера, поправив выбившуюся из конского хвоста прядку волос. — Только… Там же Джек… Он в опасности! Я переживаю за него…
— Я знаю, Орели. Но пока вот так…
***
В Раю всё же состоялась церемония открытия забытого Чаком дворца. На мероприятие это пришли посмотреть тысячи ангелов — любопытство взяло верх, среди которых была и удивленная всем происходящим Ханна. Она наблюдала за стоявшими рядом Захарией и Бальтазаром и перекидывалась с ними беглыми взглядами. Ещё бы, про этот дворец веками никто не вспоминал. Также она слушала поздравительную речь Михаила, в которой тот гордился отреставрированным строением и говорил, что теперь править будет отсюда. Именно здесь он будет либо поощрять, либо карать. Смотря на архистратига, Ханна вообще не узнавала его. На лице архангела читалось явные лицемерие, напыщенность, самовлюбленность и чрезмерная гордость. Да и по бледности стоявшей рядом с Михаилом Аммит так сразу было и не сказать, что она ощущала себя очень счастливой. Только боль почему-то заметила ангелесса в глазах демоницы. Боль и больше ничего… И это не поддавалось объяснениям.
========== 10. ==========
Прошло три дня после открытия райского дворца, но уже за такой малый промежуток времени альтернативный Михаил успел назначить суд для пяти ангелов: за невыполнение обязанностей в темнице, нарушение комендантского часа (который он ввел), а также за флирт в рабочее время. Санкциями за такие «серьёзные» преступления послужили снятие с поста командира гарнизона, райская тюрьма, а также исправительные работы.
Когда уже судебный процесс над троими провинившимися завершился, и архангел, удовлетворенный справедливым для них наказанием собирался завершать его, в зал ввели четвертого нарушителя — Захарию. Серафим был явно удивлён, когда во время его нирваны в абсолютной тишине на солнечной полянке к нему подошли двое слуг архистратига и приказали последовать за ними. Конечно, он хотел поначалу возмутиться, но ангелы были непреклонны и просто оглушили пернатого звуками множества голосов, исходящими из их направленных на него ладоней.
Открыв глаза, серафим начал различать голубые и белые тона вокруг себя, а когда уже окончательно пришел в себя, то понял, что находился во дворце.
— Приведите его ко мне, — послышался властный голос архистратига, и стражи подвели изумлённого ангела к его трону.
Михаил надменно и горделиво восседал на нём, а рядом, облокотившись на спинку и изогнув одну бровь вверх, стояла поникшая Аммит. Рыцарь Ада была очень удивлена, так как не ожидала увидеть Захарию на суде, да ещё и в роли обвиняемого. Но в душе она радовалась такому решению альтернативного правителя, так как все ещё помнила, как обошелся с ней серафим и как посмел её нагло обмануть. Именно в тот момент на лице демоницы появилась еле заметная улыбка, которую было видно только самому ангелу.
— Итак, осуждённый Захария, ты будешь приговорён к трём неделям службы в качестве рядового ангела-солдата.
— Что?
От оглашения приговора Михаилом у серафима округлились глаза. Но он ничего не смог сделать, поэтому просто опустил голову, признавая своё ничтожное положение. Находящиеся в зале зрители — Бальтазар и Ханна, мысленно пожалели товарища и начали презирать несправедливого правителя всё больше и больше.